Принц Лакронии

– Ты должен, – твёрдо ответил король Апол. – Не волнуйся за меня, ещё увидимся. Пора.

Король пожал руки Лили и что-то шепнул ей на ухо.

– Всё, пора, – поторопил он. – Если что, моё завещание у ворона.

Ковёр стукнулся Принцу сзади под коленки, и тот упал на него, Лили запрыгнула сама, король накинул на них плащ и открыл люк. Ковёр, свернувшись трубой, вылетел и помчался на всех скоростях.

– Стой, – скомандовал Принц, – я должен всё видеть.

Ковёр на сей раз его послушался, и Принц почувствовал, что тот дрожит. Принц достал подзорную трубу, навёл на домик и чуть не выпустил её, увидев лицо блюстителя. Он бы ни за что не узнал его: у него была тёмная кожа, но не загорелая или чёрная, как у живущих рядом с джунглями, а будто обожжённая, с синевой и багровыми пятнами; волос не осталось ни на голове, ни на лице. Он стал значительно выше короля и был одет в диковинный костюм из чёрного атласа – значит, изысканный вкус не испепелить даже огнём.

Они с королём стояли на крыше домика, друг напротив друга.

– Что за скворечник ты выбрал для нашей последней встречи? – Голос блюстителя тоже изменился – стал хрипловатым и страшным.

– Ты не помнишь? – искренне удивился король. – Это же твой домик на дереве, который я для тебя построил.

– Точно! – вспомнил блюститель. – Я мечтал позвать сюда Милену, но ты не разрешил под предлогом большой высоты. Где Патрис?

– Я не скажу, Бенедикт, – отвечал дед с той же твёрдостью, с какой разговаривал только что с внуком.

– Кто такой Бенедикт? – усмехнулся блюститель. – Тот, кто испепелён дотла?

– Это невозможно, – покачал головой король. – Нет такого огня, который может сжечь человеческую душу.

– Я готов доказать тебе, что ты неправ.

Колдун вытянул руку вперёд, и на ладони засветился огненный шар. Пожонглировав немного, он бросил его в короля, но тот отразил его в сторону, и ближайшее дерево вспыхнуло.

Блюститель растерялся лишь на мгновенье.

– Неплохо, – сказал он.

В его ладони засветился шар крупнее, даже Принцу пришлось зажмуриться, но всё повторилось.

– Что ж, так даже интереснее.

Блюститель наморщил огромный тёмный лоб.

– Ответь, Апол, честно, как ты умеешь: почему ты не отдал за меня Милену?

– Мне казалось, что ты плохо на неё влияешь.

– То есть ты с самого начала считал меня испорченным? – сощурился блюститель. – И упорно подсовывал мне эту скромную фрейлину. Её не жаль было испортить, да? А то, что мне она не нравилась, значенья не имело. Ты совершил ошибку, Апол. Я любил Милену и откуда ты мог знать, что эта любовь не преобразит меня?

– Не мог, – согласился король. – Но я не считал тебя испорченным. Я считал, что вы не подходите друг другу. Вам обоим нужен был непохожий на вас человек.

– Не слишком ли много ты на себя взял?

– Не больше, чем было возложено, – ответил дедушка. – Но и это оказалось почти неподъёмно.

– Бедненький Апол! – блюститель покачал головой с деланным сочувствием. – Ладно, скажи: откуда во мне это тёмное зёрнышко, которое ты так заботливо взрастил? Не было ли знатных колдунов в роду? Ты ведь наверняка раскапывал мою родословную. А мне вот недосуг.

– Насколько мне известно, колдунов не было, – ответил король. – Тёмное зёрнышко есть у всех, но ты сам решил сделать его своей сердцевиной.

– Возможно, но я так решил, благодаря тебе. Тебе, Милене, няне. Я сейчас расскажу.

Блюститель зашагал по крыше – два шага туда, два шага обратно.

– Для начала ответь: когда мне стало известно о том, что я подкидыш?

– Тебе было тринадцать лет.

– Ответ неверный. Няня проговорилась гораздо раньше. И я имел возможность получить тому много доказательств.

– Мне очень жаль, Бенедикт, – с горечью в голосе ответил король.

– Я не стал долго расстраиваться, поняв, что Милене я не брат. Но ты отнял и её. Помнишь, как ответственно я подходил к подаркам на её дни рождения? И каждый раз это оборачивалось разочарованием. Ах, как мне хотелось удивить её на десятилетие: ночами не спал – думал, изобретал, искал, но у неё было абсолютно всё, а ты привозил ей из путешествий такие штуки, какие и вообразить сложно. Я даже пробовал сочинить стих, но этот мучительный процесс не увенчался приемлемым результатом. И вот я бродил по саду накануне вечером и заметил в траве светящийся цветок.

Король грустно улыбнулся.

– Вспомнил, да? – усмехнулся блюститель. – Ты сдерживался, как мог, даже не повысил голос. Но в твоих глазах я прочёл всё – сожаление, возмущение, досаду на бестолкового ребёнка, который срезал это чудо света, привезённое с другого конца Земли.

– Значит, ты провёл целую ночь с этим цветком? – уточнил король.

– Я не помню, что было ночью. Помню лишь твою реакцию. Я, расстроившись, высказал «папеньке» что-то грубое, и няня решила поставить меня на место.

Король сокрушённо опустил голову. Блюститель рассмеялся.

– В следующий раз я смастерил для неё рогатку. Это стоило мне немалого труда, получилась лучшая рогатка на свете – изящная и крепкая одновременно. Но няня отобрала её до того, как я успел вручить.

– Согласись, не лучший вариант подарка для принцессы, – грустно улыбнулся дедушка.