Принц Модильяни

Наконец, дошло до того, что Жанне запретили со мной встречаться. Ее отец в порыве гнева дал Жанне пощечину, оскорбил и запретил выходить из дома. Все это мне передала Паулетта, которая под видом подруги из академии навестила Жанну после нескольких дней отсутствия от нее вестей. По этой причине я решил познакомиться с четой Эбютерн.

Я стучу в дверь, мне открывает мадам Евдокия Анаис Телье, синьора Эбютерн. Она полностью соответствует описанию, которое мне дала ее дочь. Буржуазная домохозяйка, безупречная, с твердыми католическими принципами, с суровым лицом, начисто лишенным эмоций. Мы некоторое время стоим в тишине.

– Добрый день, я…

– Я знаю, кто вы.

– Я хотел представиться.

– Вас об этом не просили.

– Я знаю, но я хотел вам сказать…

– Вы хотите сказать, что любите мою дочь и вами движут лучшие намерения, верно?

– Разумеется.

– Вы думаете, это что-то может изменить?

– Я надеюсь.

– Вы ошибаетесь.

За ее спиной появляется испуганная Жанна.

– Амедео…

Евдокия оборачивается и обращается к дочери с рычанием:

– Иди в свою комнату!

– Мама…

– Ты слышала, что я тебе сказала?

– Не пойду. Дай ему войти.

– Об этом не может быть и речи.

Я стараюсь быть предельно сдержанным.

– Я просто хотел познакомиться…

– Нас не интересует знакомство с вами. Вы больше не должны искать встреч с Жанной.

Жанна протискивается вперед и оказывается перед матерью.

– Мама, сколько еще ты собираешься держать меня взаперти?

– Столько, сколько решит твой отец.

– Это будет не так просто.

– Я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне.

Я пытаюсь смягчить ситуацию:

– Синьора Эбютерн, я совершенно не хочу создавать проблемы вашей семье, но я люблю Жанну.

– Вы ее любите? Прекрасно, забудьте ее.

– Мама…

– Помолчи!

Жанна разворачивается и убегает внутрь.

– Вы меня даже не знаете… Почему я не могу встречаться с вашей дочерью?

– Нет необходимости знать вас, ваша слава вас опережает. Мой сын осведомился о вас. У вас скверный круг общения.

– Так утверждает ваш сын?

– Этот город наводнен такими, как вы, которые приезжают со всего света, у которых нет ни стыда ни совести и которые не верят в то, что для нас свято.

– То есть?

– Я не собираюсь терять с вами время. Возвращайтесь к женщинам, к которым вы привыкли. В этом отношении мы тоже осведомлены.

В этот момент появляется Жанна – в пальто и с сумкой.

– Пошли отсюда.

Мать резко поворачивается.

– Что ты задумала?

– Я ухожу.

– Я тебе запрещаю!

– Ты не можешь мне помешать.

– Ты пользуешься моментом, когда нет твоего отца!

– Думай, что хочешь.

– Остановись!

– Ты обращалась с ним как с каким-то вором или человеком, которого нужно стыдиться…

– А что, разве это не так?

– Я его люблю.

– Ты не знаешь, что такое любовь, глупая.

Жанна берет меня за руку, и мы вместе спускаемся по лестнице.

На кресте

Мама, папа, я его люблю. Несмотря на то, что он не крещеный, я люблю его с того момента, как увидела его впервые. Неважно, что он не молится перед распятием, – художник молится своим искусством. Богу нужны не его молитвы, а его способ видения мира. Он не просит помощи ни у кого, даже у Бога, потому что не чувствует себя достойным помощи. Не испытывайте к нему ненависти или презрения – потому что он сам не умеет ни ненавидеть, ни презирать. Я вас прошу: не злитесь на меня. Уходя жить с ним, я лишь следую своему сердцу.

Я надеюсь, что в будущем вы не откажетесь от встреч со мной.

Я вас люблю.

Жанна.

Я поднимаю голову от листа бумаги и смотрю на Жанну с недоверием.

– Это то, что ты написала родителям?

– Да.

– Ты ушла навсегда?

– Да.

Я смотрю на Жанну, которая ушла из дома без единой вещи, – и не знаю, смеяться ли мне или беспокоиться.

– Ты сказала им, что не вернешься?

– В этом нет необходимости. Я написала им об этом. Ты видел, как она с тобой обращалась?

– Но, увидев такую записку, они придут в ярость.

– Я написала четыре или пять, постоянно что-то исправляла. Они все примерно одинаковые. Я не знала, какую выбрать, и оставила одну наугад.

– Я мог бы поговорить с твоим отцом.

– Это бы только усугубило ситуацию.

– Я бы попытался ему объяснить, что в нашей любви нет ничего плохого.

– Это бесполезно. Амедео, ты не понимаешь: они всё о тебе знают – что ты делаешь, с кем встречаешься. Знают, что у тебя недостаточно денег для нас двоих.

– Деньги, как всегда… Я заработаю.

– Они знают, что ты куришь гашиш и выпиваешь.

– А они знают, что ради тебя я бросил это?

– Они говорят, что ты разрушишь мою жизнь, потому что ты еврей и потому что твои предки распяли сына божьего.

– Но ведь и сын божий был евреем.