Принцесса-невеста

– Феззик – Феззик – надо выследить этот звук, найти источник, а я шагу не могу ступить – веди меня. Лети, Феззик, Иньиго тебя умоляет – проложи путь – прошу тебя!

А Феззика, надо понимать, редко о чем-то умоляли, тем более Иньиго, и, когда такое случается, ты из кожи вон лезешь, и Феззик без промедления начал проталкиваться. Вперед. Сквозь толпу народу. Он стал толкаться сильнее. Толпа народу сдвинулась. С его пути. Очень быстро.

Предсмертный крик угасал, затихал в облаках.

– Феззик! – сказал Иньиго. – Изо всех сил, СКОРЕЕ.

Феззик кинулся по переулку, и люди завопили, шарахаясь прочь с дороги, и Иньиго бежал за ним по пятам, и в конце переулка была улица, а крик стал тише, но Феззик свернул влево и прямо на середину мостовой, и вся улица была его, никто не путался под ногами, никто не смел преградить ему путь, а крик уже стал почти не слышен, и Феззик во всю глотку взревел:

– ТИХО! – и вся улица притихла, а Феззик затопотал вперед, и Иньиго за ним, и крик еще звучал, совсем слабо, но звучал, потом на Большую площадь, потом в замок, а потом крик угас…

Мертвый Уэстли лежал подле Машины. Принц долго-долго держал шкалу на двадцати, хотя уже все кончилось, и наконец граф сказал:

– Готово.

Принц отбыл, даже не взглянув на Уэстли. Взбежал подземной лестницей, перепрыгивая через три ступеньки.

– Ты подумай, она меня трусом обозвала, – сказал он и скрылся с глаз.

Граф Рюген взялся делать пометки. Отбросил перо. Бегло осмотрел Уэстли, тряхнул головой. Смерть не представляла ни малейшего научного интереса; мертвые боли не чувствуют. Граф сказал:

– Избавься от тела, – поскольку, хоть и не видел альбиноса, знал, что тот поблизости.

Какая жалость, подумал граф, тоже взбираясь по лестнице. Не каждый день встречаются такие жертвы, как Уэстли.

Когда все ушли, явился альбинос; он отодрал от трупа Машинные присоски и решил сжечь его на мусорке позади замка. Значит, нужна тачка. Он взбежал по лестнице, вышел секретным ходом и засеменил к большому сараю; все тачки были погребены у дальней стены, за тяпками, граблями и секаторами. Альбинос недовольно зашипел и полез через груды инструментов. Вот вечно так, когда времени в обрез. Альбинос опять зашипел: сверхурочная работа, опять сверхурочная, и так что ни день. Вот незадача-то, а?

В конце концов он выволок тачку, уже миновал якобы центральный, ложный и убийственный вход в Гибельный Зверинец, как вдруг:

– Дьявольски трудно разобрать, откуда кричали, – сообщили ему; альбинос развернулся и увидел здесь, здесь, в замке, тонкого, как клинок, чужака со шпагой в руке. Шпага без промедления уставилась альбиносу в горло. – Где человек в черном? – спросил чужак. У него были огромные шрамы вдоль щек – с таким человеком не шути.

Шепот:

– Я не знаю человека в черном.

– Кричали там? – Чужак кивнул на центральный вход.

Кивок.

– А чье было горло? Мне нужен этот человек, быстрее!

Шепот:

– Уэстли.

– Матрос? – рассудил Иньиго. – Его привез Рюген?

Кивок.

– И как мне его найти?

Поколебавшись, альбинос указал на убийственный вход. Шепот:

– Нижний уровень. Пять этажей вниз.

– Тогда ты мне больше ни к чему. Утихомирь его на время, Феззик.

За спиной альбиноса шевельнулась гигантская тень. «Странно, – удивился он, и таково было его последнее воспоминание, – а я думал, это дерево».

Иньиго аж искрил и дымился. Теперь его никто не остановит. Феззик замялся у центрального входа:

– С чего бы ему говорить правду?

– Он смотритель Зверинца, и ему угрожают смертью. С чего бы ему врать?

– Одно из другого не следует.

– Мне все равно! – рявкнул Иньиго, и не солгал.

В глубине души он знал, что человек в черном внутри. Вот почему Феззик отыскал Иньиго и знал про Рюгена; после стольких лет ожидания все наконец складывалось. Если Бог есть, Иньиго найдет человека в черном. Он это знал. Знал, и все. И, понятно, не ошибался. Хотя, конечно, многого он не знал. Скажем, что человек в черном мертв. И что они направляются не к тому входу, что в Зверинце есть ложный вход, дабы отвратить всех, кому здесь не место. И что внизу гнездятся ошейниковые кобры, но на них набросится кое-что похуже. Всего этого он не знал.

Однако нужно отомстить за отца. Человек в черном придумает как. И этого довольно.

А потому с решимостью, которая вскоре обернется глубокими сожалениями, Иньиго и Феззик приблизились к двери Гибельного Зверинца.

Глава седьмая. Свадьба

Открыть дверь Иньиго предоставил Феззику – не потому, что хотел спрятаться за великанской силой, а потому, что без великанской силы никак не войти: сносить толстенные двери с петель – это по Феззиковой части.

– Открыто, – сказал Феззик, просто повернув ручку и заглянув внутрь.

– Открыто? – Иньиго застыл. – Тогда закрой. Видимо, что-то не так. Это же личный зверинец принца – почему не заперто?

– Зверьем пахнет – жуть как, – сказал Феззик. – Уж я успел нюхнуть!

– Дай подумать, – сказал Иньиго. – Я разберусь. – И он попытался изо всех сил, но все равно не понял.