#Природа, #Родина, #Литература, #Любовь

У меня уже был кое-какой опыт преподавания, но те ученики, с которыми довелось заниматься, приходили, побуждаемые родителями или собственным интересом. Школа же, как нехорошо шутили сокурсники, – дело добровольно принудительное. Я так не считал, но кое в чём они были правы. Доля недорослей, томящихся бездельем за партой, с годами росла, и это было заметно. Восемь, как минимум! – лет в стенах школы – приличный срок. И детям определённо необходимо понимать, зачем тратить свою жизнь на науки. Иначе это нечестно, и по отношению к ним самим, и к стране, которой нужны-таки граждане, разобравшиеся в себе до наступления совершеннолетия. Школа может и должна знакомить учащихся с палитрой красок жизни, чтобы они ощутили в себе склонность, внутреннее влечение хотя к чему-нибудь. Ведь призвание важно на любом поприще, и именно школа – главный помощник ребёнка в осознании своего предназначения.

Отдавшись размышлениям на эту тему, я совершенно потерял счёт времени, а обрёл чувство реальности, лишь когда услышал голос декана:

– Любезный, вы тут ночевать останетесь? Вам некуда идти?

Оказалось, профессор весьма кстати зашёл в аудиторию забрать оставленную на кафедре тетрадь. А тут – я!

Из университета мы выходили вместе. Я с жаром описывал, что планирую предпринять на педпрактике. Преподаватель молча, как казалось, без эмоций, слушал, но когда мы прощались, с чувством пожал мне руку, и сказал:

– Искренне желаю вам успеха… коллега.

От неожиданности я зарделся. Уважаемый мной педагог назвал меня коллегой, счёл, в некотором смысле, ровней! Польщённый, я был готов свернуть Монблан59. Почему меня занесло именно в Альпы, я не знал. Декан, со скамейки полупустого троллейбуса улыбался мне через окно, а я был так взволнован, что решил пройтись пешком.

На следующий день, сжимая в руке направление на прохождение практики, я ходил от двери к окну подле кабинета директора школы. Секретарь с интересом поглядывала в мою сторону, и, манерно сбиваясь, наигрывала на клавишах пишущей машинки смутно знакомый ритм. «Та-ра-рам пам-пам! Та-ра-рам пам-пам!» Я нервничал и никак не мог вспомнить, что это за мелодия…

– Да вы присядьте! – Предложила мне девушка. – Педсовет закончится, и директор вас примет.

– Спасибо. – Поблагодарил я её и сел, но тут же вскочил, продолжив своё путешествие по приёмной.

Когда, через мгновение, двери кабинета директора распахнулись, оттуда, мешая другу другу и толкаясь, словно школьники, скорым шагом вышли учителя. Некоторые из них были красны, иные бледны, позади всех шёл хозяин кабинета. Завидев меня, он помахал рукой и прокричал через головы педагогов:

– Вы ко мне?! Заходите скорее, а то меня вызывают в РайОНО60!

Пробираясь сквозь толпу, я расслышал, как кто-то, проходя мимо меня, прошипел:

– Ещё одна жертва!

К счастью, был совершенно неподходящий момент для того, чтобы обернуться и поискать глазами того, кто это произнёс.

Принимая из моих рук направление, директор школы пробежал его глазами, полистал календарь у себя на столе и улыбнулся:

– По-моему вы ошиблись.

– В чём? – Не понял я.

– С чем! Пришли слишком рано! Тут указаны даты, и приступать вам только через два месяца!

– Ну и что?! Как вы себе это представляете?! Войду я в класс, дети на меня посмотрят – перед ними чужой человек, и примутся, простите за выражение, проверять «на вшивость», я буду вынужден отвечать, выстраивать отношения… так и пройдёт вся практика! Мне сперва нужно познакомиться со всеми, завоевать авторитет, доверие, а потом уж, если получится, учить их тому, что должен. Ничего не выйдет без бесконечной, безграничной убеждённости детей в верности, искренности того, кто перед тобой!

Пока я разглагольствовал, в кабинет постучалась секретарь:

– Василий Григорьевич, машина приехала.

– Да-да, Светочка, спасибо, пусть обождёт. – Рассеянно ответил директор и, обращаясь ко мне, поинтересовался:

– Вы это всё серьёзно?

– Что именно? – Немного стушевался я, но, однако, добавил, – Да, я всегда говорю то, что думаю!

– Всем?! – Улыбнулся Василий Григорьевич.

– Без исключения! – Ответил я, и почувствовал, как холодный пот стекает по спине.

– Хорошо, приходите завтра в половине восьмого утра, я представлю вас коллективу.

Два месяца до начала педпрактики я каждый день ходил в школу. Перезнакомился со всеми ребятами, наблюдал за тем, как они просиживают уроки, наравне с ними работал на субботниках, знакомился с их семьями, чтобы понять, – кто чем дышит вне школы. Поэтому, в ответ на моё «Здравствуйте, ребята!» первого урока, из-за парт встали не чужие, случайные дети. Любого из них я уже знал не только по имени, но отлично представлял, что ждёт каждого после окончания школьного дня. Одному предстояло сменить деда в очереди за колбасой и накормить парализованную бабушку, другого ждал красиво сервированный обед и уроки игры фортепиано, третий, опасаясь вечно нетрезвого отца, шёл на почту, к матери на работу, там же, на подоконнике, готовил уроки, обедал и подрабатывал, доставляя срочные телеграммы.