Пришельцы ниоткуда

Вечером им не удалось найти подходящего убежища и пришлось остановиться на кочковатом холмике, едва покрытом колючим кустарником. Мясо оленя, хотя и подкопченное, пахло отвратительно. Похоже, что никаких животных вокруг болот не водилось, и на рассвете им пришлось продираться сквозь непроходимый подлесок в надежде найти хоть каких-нибудь грызунов. Дни следовали за днями. Они страдали от голода, но не от жажды — тут выручала фляжка Акки. С затуманенными от бессонницы головами, они продвигались, словно во сне. Потом Анну укусило какое-то ядовитое насекомое, и так как оно выделяло анестезирующую слюну, укус она заметила не сразу. Когда Акки оказал ей помощь, ее правая щиколотка уже распухла, и дальше девушка идти не могла. Из-за этого они потеряли три дня. И тогда Акки вызвал хисса.

— Вероятно, мы не сможем до тебя добраться. Попытаемся найти реку. По словам Отсо, они все текут в сторону Трех озер. Мы будем ждать тебя там. Если не сможешь починить гравилет, тебе на помощь придет одна из наших экспедиций.

Наконец они нашли быструю и темную реку, которая пересекала болото, спускаясь с гор. На сборку плота у Акки ушло целых четыре дня. Он был так истощен, что едва справлялся с работой лесоруба. В конце концов плот был спущен на воду, и они поплыли по течению, слишком усталые и измученные, чтобы быть настороже, но прежде чем провалиться в сон, Акки, ценой последнего усилия, привязал Анну, а затем и себя к плоту.

Его разбудил сильный удар. Он сел, голова все еще была затуманена. В одно из бревен плота вонзилась стрела, и к этой стреле была привязана веревка, которая подтягивала их к берегу. Он выхватил фульгуратор. С берега донесся крик:

— Не стреляй! Это я, Отсо!

Показался высокий васк. Плот пристал к берегу. Анна даже не проснулась.

— Где Бушран? — спросил координатор. — И Клотиль?

— С Бушраном все в порядке. А вот его сестра... — Васк пожал могучими плечами.

— Мертва?

— Еще нет.

Акки отвязал Анну, поднял ее на руки и вынес на берег.

— Скорее, проводи меня!

Капитан сидел у входа в хижину из веток. Внутри, на ложе из листьев, лежала бледная Клотиль.

— Что с ней?

— Пуля в правом предплечье. Рана заражена. У нас не было дезинфицирующего средства, и мне пришлось ампутировать ей руку, отрезать ножом... Но заражение пошло выше и скоро...

Он едва сдерживал рыдания.

— И потом, она сама хочет умереть! Это была самая красивая девушка в Берандии после герцогини, а теперь...

Акки склонился к раненой.

— У меня есть чем нейтрализовать инфекцию. Что касается ее руки... Клотиль! Клотиль! Вы меня слышите?

Бесконечно усталые веки немного приподнялись...

— А! Это вы, Акки? Что с Анной?

— Она цела и невредима.

— Тем лучше. Для меня же все кончено.

— Да нет же! У меня в сумке есть чем вас вылечить. Откройте рот, примите эту таблетку. Вот так!

— Но моя рука! Моя рука! Она же не отрастет снова!

— Да нет же, Клотиль, отрастет! Когда война закончится, я отвезу вас на Новатерру, или Арбор, или Эллу! У нас есть чудесные больницы, где восстановят вашу руку. Видите мою левую? Однажды ее полностью оторвало взрывом. Нет ничего более легкого для тех, кто владеет знаниями пятидесяти тысяч миров!

— Это правда? Вы меня не обманываете, чтобы подарить мне надежду?

— Клянусь вам! А теперь спите. Завтра вы почувствуете себя уже лучше.

Он вышел, позволив девушке заснуть с улыбкой на губах. Снаружи его ждал Отсо.

— Повезло, что я увидел ваш плот. Еще несколько часов — и, вероятно, было бы слишком поздно.

— Что будем делать теперь? — спросил Бушран.

— Через пару дней Клотиль будет чувствовать себя достаточно хорошо для того, чтобы перенести новый спуск по реке. Тем временем мы могли бы немного усовершенствовать наш плот.

— Это правда, Акки, — то, что вы сказали Клотиль? Что ее рука вновь отрастет?

— Отрастет — не совсем верное слово. Все гораздо сложнее, но результат будет тот же. Теоретически мы можем реконструировать человека полностью, имея лишь одну его живую клетку. Фактически, это не будет тот же человек, так как невозможно дать ему ту же индивидуальность, созданную не только его наследственностью, но и тем, что он сам узнал, прочувствовал, понял опытным путем. Но если мозг не затронут, как в случае с вашей сестрой, нет ничего легче, чем осуществить регенерацию одной конечности. Я видел и более тяжелые случаи.

— Вы — боги, Акки!

— Самые жалкие из богов! Какая-нибудь пуля в голову убьет меня ровно так же, как и последнего берандийского лучника, и вчера, когда мы связывали плот — действительно ли это было вчера? — я валился с ног от усталости, как и любой бы другой человек на моем месте! Нет, просто за нами — наследие тысяч поколений людей, и под «людьми» тут я понимаю не только нас, но и хиссов или любую другую разумную расу! Кто знает, какой вклад внесут эти бринны, которых вы, берандийцы, ненавидите?

— И к которым я направляюсь — я, Анна, герцогиня Берандии! — просить убежища, после того как я хотела уничтожить их или, по меньшей мере, сломить! Забавный поворот и справедливое наказание моему тщеславию!