АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Да... Так зато-уж как сердятся на меня наши львицы, прокурорша да жандармская! у! просто беда... Лизавета Андреевна живет, знаете, на Дворянской улице, в переулке, так Анна Карповна, прокурорша-то, нет-нет, да и заденет меня: «Где пропадаете, милый поэт? Наш поэт охотник, видно, до переулочных красавиц...» А Любовь Карповна, жандармская-то, и стихи сочинила...
Ха, ха, ха!
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Хе, хе, хе! Ай да Любовь Карповна! Лихая бабенка, нечего сказать! Люблю за это! «В переулке потерял сердечко...» хе, хе! (
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Прелесть дамочка!.. Не то чтобы красавица, а прежантильная[23]. (Молчание. Семен Иванович ходит, Алексей Александрович принимается за подписывание. Средь этого молчания чтение секретаря становится слышным).
СЕКРЕТАРЬ.
(
«А потому его, крестьянина помещицы маркизы Форкадедебиевр[24], лишив всех особенных лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ, наказать чрез полицейских...»
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Ну да я ведь, Семен Иваныч, в долгу не остался, я ей такой акростих[25] написал!..
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Что такое?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Акростих... Вы не знаете, что такое акростих? Как, Вы не знаете, что такое акростих?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Не знаю, не знаю, отчего ж мне знать? В наше время, мы, батюшка, акростихами-то не занимались.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
О! так я же Вам растолкую. Посмотрите, какая вещь! я Вам хоть сейчас новый сочиню. Ну, назначьте мне имя, выберите чье-нибудь имя...
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Имя? ну, Яков!
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Да что Яков!., лучше женское. Например, Лиза!
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Ну, Лиза так Лиза!
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Очень хорошо. Положим, Вы пишете акростих на Лизу. Ну, Лиза из чего состоит? Из букв л, и, з, а, так ли?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Так.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Вот постойте, я возьму лист бумаги, эдак будет видней. Надо, чтобы первый стих начинался с буквы Л... (
СЕКРЕТАРЬ.
(
«И по 1120 статье».
ПИСЕЦ.
«И 157».
СЕКРЕТАРЬ.
«И 157...».
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Позвольте, я сообразил... любовь (
СЕКРЕТАРЬ.
(
«И как бродягу в арестантские роты на 10 лет».
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Изнуренной... истерзанной... изнеможенной... да, да! Изнеможенной и больной! Теперь (
СЕКРЕТАРЬ
(
«Упорствуя в расколе», запятая (поправляет)... «в расколе, подписки не дала...»
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Э...З...З...З... вот! звучит отрадою... бывалой! Прекрасно... Теперь А... — А... я... а ты... а — я (
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(
«Любовь...» это что?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Это: моей душе; лучше — душе моей.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Ну, душе моей (
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Отрадою... дою!
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(
«Отрадою бывалой, а ты, а я...»
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
«А я» — не нужно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Не нужно? Хорошо (
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Вот видите. Вот как Вы эдак рукою-то закроете (
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Позвольте, позвольте... (
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Да, таки не совсем легкая... я, впрочем, на это мастер. Ведь это еще так, для потехи.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(
Хитрая, хитрая!.. Подпишите-ка приговоры, Алексей Александрыч, Вам еще журнал надо подписывать.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.