Притворяясь нормальной. История девушки, живущей с шизофренией

Все надежды на улучшение условий зависят от таких организаций, как Управление по гражданским правам при Министерстве образования США, которое «активно развивает политику» с учетом лучших практик – хотя перспективы этого «развития политики» в лучшем случае смутны. Институт изучения законодательства, политики и этики в области психического здоровья, созданный Элин Р. Сакс, провел в 2014 году симпозиум под названием «Много голосов, одно ви́дение: как помочь студентам колледжей и университетов с психическими заболеваниями получить максимум пользы в период обучения». Этот форум включал заседания по темам «Разумное удовлетворение потребностей» и «Предотвращение ситуаций, в которых страх, риск-менеджмент и нарушения коммуникации мешают успешному академическому опыту». Национальный некоммерческий фонд Jed, который позиционирует себя как «фонд для защиты эмоционального здоровья и предотвращения самоубийств среди подростков и молодых взрослых нашей страны», объявил в 2014 году, что 55 колледжей в настоящее время изучают предоставляемые фондом услуги здравоохранения, фокусируясь на политике в области психического здоровья. Однако беглый онлайн-поиск указывает, что в высшем образовании произошло не так уж много изменений для психически больных студентов, которых по-прежнему регулярно исключают за то, что они слишком безумны, чтобы учиться.

В статье 2014 года, опубликованной в Yale Daily News, Рейчел Уильямс описывает свой опыт общения с одним чиновником из комиссии в Йеле, который, услышав, что она резала свое тело, сказал, что ей нужно ехать домой. «По правде говоря, – объясняет чиновник, – мы не то чтобы думаем, что дома вы будете в большей безопасности. Мы просто не можем принять вас здесь».

Я взяла годичный добровольный академический отпуск по медицинским показаниям. Записалась на занятия в Южно-Калифорнийском университете в Беркли и в Калифорнийском колледже искусств, работала веб-дизайнером. Немного занималась маркетингом. Я планировала вернуться в Йель, где завершал учебу К. Он был нормален; он по-прежнему мог свободно передвигаться по кампусу и его окрестностям. Я составила список дел, которые предстояло сделать по возвращении в Йель: чаще ходить на художественные выставки, вступать в клубы, заводить новых друзей. Я планировала жизнь в съемной квартирке за пределами кампуса. Моими соседками должны были стать две девушки: блондинка-неформалка и влюбленная в меня любительница травки.

В 2014 году 55 колледжей США планировали воспользоваться услугами здравоохранения, чтобы улучшить положение студентов с психическими заболеваниями. Однако за шесть лет ситуация так и не изменилась: психически больных студентов по-прежнему безжалостно исключают.

Я четыре раза летала в Нью-Хейвен на собеседования, задачей которых было определить, достаточно ли я пригодна для возвращения. Во время единственного собеседования, которое я помню, обаятельный незнакомый сотрудник сказал, что я, похоже, готова вернуться. Я улетела обратно в Калифорнию и стала ждать известий от университета, а когда дождалась, ответ оказался отрицательным.

Из электронного письма, которое я послала заведующему кафедрой психиатрии Йельского университета: