Привет, Яга!

— Все время забываю, ты же у нас далеко не отличница.

— Знаешь, твоя хозяйка и обидеться может! — пробормотала я, прекрасно понимая, что обижаться на самом деле не буду.

— Да ну? — уточнил он и все-таки вывел меня из себя.

— Василий! Немедленно объясни нормально про русалок! — грохнула я, не хуже, чем он пару минут назад.

Мой помощник дернулся. Опять забыла, что он вынужден подчиняться, и проговорила четкий приказ. Очень старалась так не делать, но тут вдруг получилось.

— Семик — день в конце мая, начале июня, после которого на свет Белый могут являться русалки. Они бегают по полям, по лесам, качаются на ветвях и пристают к людям, если те на свою беду им попадутся. Это время называется русальной неделей и в старину отмечалось людьми как праздник, — сухо объяснил Василий. — Так достаточно ясно?

— Я не хотела… Да, все понятно. Только…?

— Что-то еще?

— А где у них хвосты? — задала я, наконец, вопрос, который волновал меня еще после первой встречи с этой нежитью.

Василий впервые за последнее время просто расхохотался:

— Да, дитя цифровой эпохи! К нам сейчас приходили русалки, прямо как у Андерсена. А главная — как ее там… Ариэль. Да?

Мне стало совсем не смешно. От ожившей детской мечты всегда ожидаешь чего-то необыкновенного, прекрасного, а если сказочная принцесса вдруг приходит к тебе как зомби-утопленница, это просто страшно.

— А может те, красивые, в морях живут? — попробовала я оставить лазейку для чуда.

— Возможно. Про морских не знаю. Наши — такие. Хотя позднее, когда они будут во всей красе… Меня, еще молодого, один раз с крыльца сманили… Старая Яга тогда очень на мавок сердилась, а я потом неделю ходил и дергался.

— В смысле нервничал?

— Нет, — Василий улыбнулся, — дергался в прямом смысле. Кривлялся. Меня тогда чуть не защекотали. Не люблю их теперь. И это время не люблю, когда они прут, как лягухи непроснувшиеся. Может, оно и к лучшему, что я теперь на Темной Стороне сильнее. Помогу тебе с ними управляться.

Я задумалась. Этот мир был гораздо страшнее, чем любая сказка, зато интереснее.

Мы давно уже сидели внутри домика, спрятавшись от Черного Солнца. За разбитыми окнами вовсю кипел неживой, но очень активный Иной День. На пыльном полу его лучи прочертили холодные серо-желтые квадраты. Мне на секунду показалось, что они чуть двигаются ко мне, чувствуют тут остатки жизни.

— Поехали назад, мне тут… не нравится днем, — попросила я.

— Идем. Завалюсь и буду дрыхнуть, как хозяйка приказала, — съязвил мой кот.

Как только избушка повернулась, он и правда тут же задрал хвост трубой и пошел в свою комнату. Скоро со второго этажа донеслось призывное мяуканье. Я взлетела по лестнице и увидела, как Василий царапается в собственную дверь. Стараясь не смеяться, повернула ручку и открыла единственную комнату в доме, в которой никогда не была. Мы с помощником жили под одной крышей, вместе ели и почти весь день проводили друг с другом, но соблюдали правило личного пространства. Он не заглядывал в мою спальню, а я — в его комнату.

Даже не собиралась туда смотреть и сейчас, но случайно глянула бегло, а потом не смогла удержаться, зашла внутрь.

Комната казалась почти необитаемой: белые, абсолютно пустые стены, совсем нет мебели. За голыми окнами — темнота. Я щелкнула выключателем. На потолке зажглась простая лампочка, висящая на проводе. Свет у нас в домике электрический, хотя мне всегда было непонятно, откуда бы ему здесь взяться. Слишком яркие после тени лучи осветили неприглядную картину: одинокая узкая кровать, застеленная старым пледом, единственный стул и старинный чемодан в углу — вот и вся обстановка.

Я почувствовала, что поражена до глубины души. Наполняя дом прекрасными безделушками и мебелью, мне даже в голову не приходило задуматься, как живет мой единственный сосед. Он вроде бы и сам умел доставать из воздуха необходимые вещи. Может, не так легко, но уж обставить собственное жилище при желании смог бы. Значит, просто не хотел.

Пока я таращилась на поразительный минимализм, Вася-кот бесшумно запрыгнул на кровать и вытянулся на одеяле.

— Ну ладно… до завтра, — пробормотала я.

Он тихонько мявкнул в ответ. Я молча выключила свет и прикрыла дверь, оставив небольшую щелку. Засыпая, поймала себя на четком ощущении, будто забыла что-то очень важное рассказать Василию. То, ради чего днем неслась домой…

Ночью мне снилась диснеевская русалочка, которая пыталась взобраться на ветку Древа, но у нее это никак не получалось из-за роскошного рыбьего хвоста, а Василий в костюме Тарзана ловко ходил вокруг ствола по тонкой золотой цепочке из ювелирного магазина, и было совершенно непонятно, как он на ней удерживается.

Глава 10. Живая правда и мертвая лесть