Привычка жить

Женя улыбнулась грустно, наблюдая, как сверкнул розово-нежной позолотой локон в рыжей материнской гриве, отразившись в хрустальном свете люстры, как чуть растянулись в снисходительной ласковой улыбке ее бледные припухшие губы. Ей всегда казалось, с самого детства, что мать там, на портрете, живая. Ну, или как живая… Что она все слышит и понимает, и улыбается, и меняется неуловимо лицом, и сопереживает, и сердится… И сейчас вот тоже улыбнулась, и чуть кокетливо даже — давайте, мол, восхищайтесь и дальше мною, молодой незнакомый человек…

— Да. Красивая, — гордо подтвердила Женя. — А еще она была странная, не такая, как все. Не от мира сего. Бабушка рассказывала, что она стихи все время сочиняла. Прямо на ходу. Молчит-молчит, а потом как выдаст! А еще — она нервная была очень. Про таких говорят — человек тонкой душевной организации. Отец любил ее очень…

— Да. Такую женщину нельзя не любить. А вас, стало быть, бабушка вырастила?

— Ну да. Бабушка. Папина мама.

— А что, других никаких родственников у вас не было?

— Нет. Не было. Мы с бабушкой всегда вдвоем жили. А потом она умерла. А я сразу замуж вышла… А почему вы об этом спрашиваете?

— Понимаете ли, Женя… Слишком уж ситуация какая-то странная складывается с покушением этим. Никак одно с другим не вяжется, и все тут.

— А чего странная-то? Зашел маньяк в подъезд, подкараулил девушку у лифта, нож приставил… Он же не знал, что девушка из таких боевых окажется!

— Да никакой он не маньяк, в том-то все и дело! Мы уж проверили — нет за ним ничего.

— А кто он тогда?

— Да так… Ничего особенного. Тихий человек. Больной очень. С мамой вдвоем жил.

— Так говорят, маньяки, они все такие и есть. То есть тихие с виду да скромные, с мамами живут. А еще говорят, они сентиментальные очень. Могут птичку пожалеть, а человека зарезать хладнокровно. Люди живут с таким рядом много лет и не подозревают, что он маньяк… Хотя зачем я это вам все говорю? Вы в маньяках наверняка лучше моего разбираетесь.

— Да уж, наверняка лучше, — улыбнулся ей скромно милиционер Дима. — Он, этот парень, который на соседку вашу напал, вообще из какого-либо ряда выбивается. Представляете, он больной очень, с детства сердечник. Ему и передвигаться-то трудно было. Полжизни по больницам провел. И что самое странное — он уже к операции готовился, которую ждал очень долго. Мог из больницы здоровым человеком выйти, и вдруг — на тебе. Решил преступление совершить. Согласитесь — не бывает так, правда? Нет, тут что-то не то… Тут другое что-то…

— А может, у него денег на эту самую операцию не было? Может, он из-за этого на Оксанку напал? Ну, чтоб кошелек отобрать, золотишко поснимать…

— Да нет, я уж думал над этим… Нет, Женя. На операцию ему какой-то благотворительный фонд деньги уже перечислил. Так что никаких таких отчаянных причин у него не было.

— Ну, тогда я не знаю.

— Вот и я не знаю. И соседка ваша тоже никак с ним не связана. Мы проверили. Тут что-то другое… Вот если он ее перепутал с кем-то… Женя, а вы когда свою шубу соседке продали?

— Да за день до этого происшествия. А что? Вы думаете?.. Он Оксанку со мной спутал, что ли? Да ну, ерунда.

— Ну почему же ерунда? Надо все проверить. Вам имя — Алексей Прохоров — ничего не говорит?

— Нет… А кто это — Алексей Прохоров? Это его так зовут — Алексей Прохоров?

— Ну да…

— Нет. Абсолютно незнакомое имя.

— Ну, не торопитесь. Подумайте хорошо.

— Да точно нет! У меня мало знакомых, и с таким именем точно нет никого! Да и откуда? С чего бы ему, этому Алексею Прохорову, на меня нападать? Нет, что вы…

— А враги какие-нибудь у вас есть?

— У меня?! Враги?!

— Ну, может, я не так выразился… Ну не враги, неприятели просто… Или, может, у мужа бывшего враги были… Вы, кстати, с мужем как расстались? Без претензий?

— А вы откуда знаете, что мы расстались? Что, тоже проверили?

— Ну да. Проверили. Работа у нас такая.

— Хм… Противная у вас работа, надо сказать.

— Да уж какая есть. Ну? Так были у вашего мужа при разводе претензии? Или обиды какие?

— Да нет… Какие у него могут быть претензии? Он же меня бросил, не я его. Выходит, я и обижаться больше должна.

— Ну, мало ли… Всяко бывает. Люди из-за каждого метра жилплощади, бывает, до крови бьются.

— Нет. Мы не бились. Квартира эта мне от бабушки по наследству досталась. Он просто здесь прописан был, и все. Так что хоть бейся, хоть не бейся…

— А сейчас он где живет?

— Снимает, по-моему… Или у подруги своей… Не знаю точно.

— То есть своего жилья у него нет?

— Нет. Своего нет. И вообще — ерунда это все! Не думаете же вы, что мой муж все это нападение устроил? Зачем ему?

— А дети ваши с ним отношения поддерживают? Как у них все сложилось?

— Да нормально сложилось, как! Недавно вот к нему ходили, денег хотели на Новый год попросить…

— И что, дал?

— Нет. Не дал. Он алименты платит. Исполняет исправно свой долг. Ровно треть от официальной зарплаты. Еще вопросы есть?

— Да вы не сердитесь, Женя…