Привычка жить

— А я и не сержусь! Я просто не понимаю вопросов ваших дурацких! При чем тут мой бывший муж, в конце концов? Напали на мою соседку, а вы меня тут неизвестно за что пытаете! Ну и что с того, что она в моей шубе была? Какая связь с моим бывшим-то? Нет, правда, дурацкие у вас вопросы! А еще майор называетесь…

— Ладно, извините. Не буду больше вас пытать. Просто согласитесь — странно все это…

— А что, нельзя этого парня допросить как-нибудь построже? Чтоб он сам все рассказал? Говорят, вы это умеете…

— Да нельзя, Женя. Ни построже, ни по-другому нельзя. Он совсем плох. Соседка-то ваша от души его газом траванула. Вернее, с испугу, конечно. Врачи говорят — и до операции теперь может не дотянуть при таком состоянии. А иначе, конечно б, допросили, если б можно было…

— Ну, а если не допрашивать по всей форме, а просто спросить? По-доброму так? Чего это ты, мол, парень, вздумал на такое пойти?

— Да спрашивал я и так, и этак… Он молчит, ничего не говорит. Лежит, в потолок смотрит. И мать-старушка все время около него сидит, причитает в голос, будто хоронит уже. Загубили, говорит, сына, ироды. Я вот еще что хотел спросить у вас, Женя… Эта соседка ваша, которая потерпевшая… она какой образ жизни ведет? Как выяснилось, она и не учится нигде, и не работает… На какие деньги она съемную квартиру оплачивает?

— Господи, и вы туда же! Образ жизни, образ жизни! Дался вам этот образ несчастный, ей-богу!

— Ну вот, опять вы сердитесь… Вы не сердитесь, Женя…

— Да что значит — не сердитесь? У нее, между прочим, дома сестренки маленькие остались и мать больная! И бабка в параличе! Какой вам еще образ жизни от девчонки нужен? Сами не понимаете ничего, что ли? Ну, есть у нее богатые покровители… Кавказцы в основном… А только им тоже не резон нанимать кого-то, чтоб с девчонкой расправиться! Зачем? Да и вообще… Почему вы у меня-то об этом спрашиваете? Сами их разыскивайте и пытайте, сколько хотите.

— Жень, у вас что-то случилось, да?

— Почему вы так решили?

— Потому что нервничаете очень. С полуоборота заводитесь. Я боюсь, скоро руками махать начнете.

— Да не бойтесь, не начну… Просто у меня дочь еще домой не пришла. Волнуюсь, время-то уже позднее.

— Загуляла, что ли?

— Да не знаю я.

— А сколько ей?

— Пятнадцать. Скоро, правда, шестнадцать исполнится.

— У-у-у… Малявка еще… Может, помочь вам ее разыскать?

— С милицией?!

— Ну да. А что?

— Нет, что вы. Она не такая. Она вообще-то хорошая девочка. Спасибо, я сама разберусь.

— Ну что ж. Сама так сама. Если что — звоните. Я помогу. Вот моя визитка, кстати. Там все телефоны есть…

— Спасибо. Если понадобится — обязательно позвоню. Ой, а может, вы кофе хотите? — спохватившись в своем гостеприимстве, запоздало поинтересовалась Женя.

— Нет, спасибо. Я и так у вас много времени отнял, — торопливо поднялся из кресла майор Дима. — Пойду. Всего вам доброго, Женя.

— Да. И вам того же.

— Извините, что побеспокоил на ночь глядя.

— Да ничего…

Кисло улыбнувшись ему напоследок, Женя захлопнула дверь, вернулась в комнату. Теперь она могла не сдерживать досаду. Надоело ей улыбаться вежливо этому милиционеру! Надо же — визитку он ей оставил, сочувствием расщедрился… Будто она мамашка такая дурная — схватится да побежит в милицию, чтоб на собственного ребенка жаловаться! Зачем? Чтоб там такие же тупые вопросы ей задавали, что ли? Нет уж, увольте.

Передернувшись от беспокойства, она подошла к окну, начала вглядываться пристально в зимнюю темень двора, скупо разбавленную одиноко горящими лампочками над дверями подъездов. Никого. Встречать, что ль, пойти? И откуда вдруг такая досада внутри выросла, господи? Ну да, это понятно, Катьки дома нет… Но это же беспокойство просто такое материнское, или нет?

Резко развернувшись и отойдя от окна, Женя встала посреди комнаты, решительно уперев руки в бока. Аукуба качнула веточками, принимая на себя тревожно идущие от нее колебания воздуха, и снова замерла, будто испугавшись хозяйского гнева. Кинув мельком взгляд на родительский портрет, Женя тут же опустила глаза в пол. Показалось ей вдруг, что мать усмехается, на нее с высоты глядя. Понимающе так усмехается, по-доброму. Снова подняв глаза, Женя взглянула на нее по-детски обиженно — чему, мол, тут усмехаться-то? И без того до смерти обидно, что все так совершенно по-дурацки вышло… Ну да, привела себя в порядок перед приходом этого милиционера, можно сказать, шею помыла, как та дура из анекдота, а он: кто у вас тут враги?.. Тоже, нашел в ее лице мафиози, крестную мамашу! Идиот… Еще и квартиру зачем-то прибрала…

Когда осторожно зашуршал Катькин ключ в замке, Женя разъяренной тигрицей подскочила к двери, распахнула ее быстро, заставив дочь отпрянуть испуганно:

— Мам, ты чего?..

— Это я — чего? Это у тебя спросить надо — чего! Ты знаешь, который сейчас час?

— Да десять всего, мам!

— Всего? Ты говоришь, всего?

— Ой, да можно подумать! Я и раньше в это же время домой возвращалась, а ты и не замечала даже!

— Где ты была, Катя? Ты у Алины этой была?