Призрак Джулии

- Очередной ночью, когда вы, милый Джон, уснете сном младенца.

Обещаю, больше пугать сценами своей смерти не буду. Согласитесь,

вам же понравилось наблюдать за жизнью в доме Оулдманов.

- Что ж, это было весьма интересно.

- Ну вот, а дальше только интереснее, поверьте мне на слово.

- И все же, Джулия, чего вы хотите добиться? Хотите найти убийц?

- Нет-нет… Их я знаю. Мне важно другое, что было после моей

смерти.

- Но как я могу об этом знать?

- Вы – никак, но вот Энни знает. А чтобы вытянуть из нее нужную

информацию, вы должны знать всю историю. Не бойтесь, Джон, -

Джулия уловила обеспокоенный взгляд Даглаша. – Вам ничего не

угрожает. Все произошло пятьдесят с лишним лет назад, из семьи

Оулдманов жива только Энни, но она стара и вот-вот преставится,

поэтому мне важно узнать кое-что как можно скорее.

- Хорошо.

Они пришли к воротам. Журналист направился к Сомеру, а Джулия

осталась стоять у каменного изваяния ангела. Оулдман смотрела ему

вслед, когда же Джон оседлал коня, призрак произнесла на прощание:

- Благодарю вас.

А после исчезла.

Даглаш вернулся домой к утру, Нэша не было, видимо отправился к

молочнику, поэтому Джон сразу устремился в свою комнату, где

побросал с себя верхнюю одежду и лег в кровать.

Сон овладел сознанием уже через пару минут, вначале ему снились

очередные путешествия, выступления; как он бродит по родным

улицам Лондона, как на ходу записывает мысли в книгу. Но вскоре все

изменилось.

Из дверей здания городской библиотеки показалась мисс Олудман в

прелестном сером платье с муфтой в руках, она неспешно подошла к

Даглашу:

- Здравствуйте, Джон. Вы готовы?

- Да, - кивнул он и тут же спрятал в карман книжку. – Позвольте?

Журналист взял очаровательную Джулию под руку. Рядом с ним

ступала обворожительная леди: аккуратно зачесанные волосы, легкий

румянец на щеках, блеск в глазах, что уж говорить об изящной

фигуре. Джон какое-то время пребывал в шоке, настолько разнился

образ юной особы сейчас и тот, что был на кладбище.

Двое вошли в двери Редакции, где работал Даглаш. Только, когда они

оказались внутри, перед глазами журналиста возникли совершенно

незнакомые помещения:

- Где мы? – прошептал он.

- В доме графа.

И Джулия расплылась в улыбке, отпустив руку Джона. К ним

навстречу шел молодой статный джентльмен, Даглаш узнал в нем

Эрика:

- Как провела время? – заговорил младший сын графа. – Надеюсь,

мистер Беттани сделал все как надо?

- Да, дорогой брат. Шкатулка получилась чудесная.

- Он не видит меня? – спросил Джон.

- Нет, - покачала головой девушка. – Я воспроизвожу свои

воспоминания. Сейчас мне придется оставить тебя одного и

полностью окунуться в прошлое. А ты смотри, Джон, смотри

внимательно. Ты все поймешь.

Тогда Даглаш кивнул и позволил Джулии уйти вместе с Эриком.

Журналист следовал за ними всюду подобно тени, он наблюдал за

жизнью поместья: слуги сновали туда-сюда, в кабинете заседал сам

Бенинг и с кем-то вел беседу, молодая, но по-прежнему малоприятная

Энни вышивала крестиком у окна, посматривая и покрикивая на

служанок, старший сын графа чистил у камина охотничье ружье. Но

внимание Джона привлек сам Бенинг, поэтому он подошел к дверям

кабинета и прислушался:

- Мы с тобой с самого начала договаривались об этом, - спокойно

говорил кому-то граф. – Я спасаю вас, а ты в свою очередь даешь

согласие.

- Да, я знаю, - послышался женский голос. – Но, Бенинг, я не уверена

правильно ли поступаю?

- А в чем ты, собственно, сомневаешься? Разве тебя не волнует ее

счастье? Разве не хочешь, чтобы она жила в достатке и, не побоюсь

этого слова, роскоши?

- Конечно, хочу. Просто…

- Довольно, – уже с раздражением произнес граф. – Я свою часть

выполнил, теперь твоя очередь. И потом, не думаю, что у тебя есть

деньги, чтобы возместить мне все издержки вашего здесь пребывания.

Ты дала слово.

Спустя пару минут из дверей вышла женщина средних лет, она

осмотрелась и поспешила прочь, чтобы никто ее не увидел, а в это

время из-за шторы коридорного окна показалась Джулия, глаза

девушки сверкали от слез, она бросила на пол привезенную шкатулку,

отчего та открылась и тут же заиграла мелодия.

Вскоре Джон оказался в комнате Джулии. А там разыгрался

серьезный спор, юная Оулдман на повышенных тонах разговаривала с

той самой женщиной, которая вышла из дверей кабинета:

- Как ты могла, мама? За что?

- Это для твоего же блага! Я не хочу, чтобы моя дочь погрязла в

нищете.

- Нет, нет и еще раз нет! Я на такое не пойду.

- Послушай, Жули, - дама схватила Джулию за плечи. – Меня скоро не

станет, ты должна быть сильной. До недавнего времени мы выживали,

еле-еле сводили концы с концами, но Бенинг дал нам второй шанс. И

потом, я ему слово дала.

- Но почему такой ценой? – рыдала девушка.

- Однажды ты все поймешь и еще спасибо скажешь. Этот мир жесток.