Призрак в храме

— Тала была обречена на смерть с тех пор, как приняла вероучение, ведущее к погибели. Я приказываю не вмешиваться в религиозные ссоры варваров, и мы не предпримем никаких действий против жителей этого квартала. Мы прикажем немедленно сжечь ее тело, как она и хотела.

Его прервал гулкий звук большого гонга у ворот управы. В этот момент он напомнил судье о гонге в буддийском храме, в который бьют в конце заупокойной службы, чтобы проводить умершего в мир иной.

— Сейчас начнется заседание, — сказал он. — Тебе лучше отдохнуть, Ма Жун, потому что после полудня мы пойдем обыскивать храм. А ты будешь помогать мне на заседании, старшина. Боюсь, что оно опять будет долгим, поскольку начнется новое рассмотрение дела Као против Ау: на этот раз Ау хочет выдвинуть новые аргументы. В конце заседания я велю освободить бродягу А Лю. Подай мое официальное платье, Хун.

Отдав необходимые приказания о сожжении тела Талы, Ма Жун отправился в сторожку. Он разделся догола, присел на корточки в углу на каменном полу и велел двум стражникам опрокидывать на него ведра с холодной водой. Потом он, по-прежнему голый, поднялся к себе в маленькую мансарду и бросился на дощатую кровать. Ма Жун очень устал, потому что отправился в Приют отшельника еще до рассвета, а после трудной ночи в храме ему удалось вздремнуть только несколько часов. Но, как только он закрыл глаза, перед ним всплыло страшно изуродованное лицо Талы; потом он опять увидел ее стоящей обнаженной над грудой черепов... Бормоча проклятия, он ворочался, пока не провалился в глубокий сон без сновидений.

Ма Жун проснулся с сильной головной болью. Взглянув в окно, он увидел, что уже далеко за полдень. Он быстро оделся и спустился вниз. Пока он глотал остывшую лапшу, один из стражников сообщил, что из Тонкана вернулся главный писец. Он только что отправился в кабинет судьи Ди.

Оттолкнув чашку с лапшой, Ма Жун поспешил туда же.

Судья Ди сидел за столом, рядом стоял старшина. Старый писец сидел на стуле напротив, как всегда опрятный и строгий. Усаживаясь, Ма Жун бросил удивленный взгляд на множество исписанных листков бумаги, разложенных аккуратными рядами на столе, и узнал характерный крупный почерк судьи. Сверху лежало семь больших карточек, которые обычно использовались для того, чтобы отметить какое-либо место в папке. Он начал было извиняться за опоздание, но судья поднял руку.

— Ты как раз вовремя, чтобы выслушать сообщение из Тонкана, Ма Жун. — И добавил, обращаясь к старому писцу: — Продолжайте!

— Начальник военного конвоя любезно разрешил мне присоединиться к ним, ваша честь, и большую часть пути назад я проделал с удобством и к тому же весьма быстро. Последний участок дороги я ехал верхом, с группой торговцев чаем. Мы двигались всю ночь. Нам повезло: когда начался дождь, мы нашли убежище в хижине дровосека на втором горном хребте. Потом...

— Вы совершили неплохое путешествие, — прервал его судья. — Но расскажите вкратце о том, что вы узнали в Тонкане. Подробный отчет можете написать позже, когда отдохнете.

— Благодарю вас, ваша честь. Я хочу начать с того, что служащие судебной управы в Тонкане отнеслись ко мне очень доброжелательно. Они отвели мне самые удобные покои в гостинице для проезжающих официальных лиц.

— Я напишу моему коллеге письмо с благодарностью. Что вы узнали о пребывании там казначея?

— Мои коллеги познакомили меня с писцом, которому было велено заботиться о казначее. Он рассказал мне, что это было легкое задание, потому что казначей устал после долгого пути и отклонил приглашение судьи на обед. Когда писец принес в комнату казначея вечерний рис, тот велел вызвать мастера, потому что один из дорожных сундуков треснул. После ухода мастера казначей лег спать. У него не было никаких других посетителей, и на следующее утро на рассвете он уехал.

Старый писец поклонился старшине, который пододвинул к нему чашку чая. Отпив несколько глотков, он продолжил:

— Начальник стражи судебной управы нашел для меня того мастера. Его зовут Лю, это пожилой, довольно говорливый человек. Начинал он как золотых дел мастер, но потом глаза его ослабли, и он занялся кожевенными работами. Он хорошо помнил свой визит к казначею, потому что через несколько дней услышал о том, что золото было украдено, и..

— Да, да, конечно. Что произошло во время этого визита?