Призрак в храме

— Завтра ты подробно расскажешь о своих преступлениях в суде, — прервал его судья. — Начальник, приставь к нему шесть стражников и отправь в тюрьму! Господин У, вчера вы спросили меня, какие новые сведения побудили меня вывесить объявление. Сейчас я отвечу на ваш вопрос. В мои руки попала записка, подписанная именем вашей дочери, где она писала, что ее держат здесь взаперти, и просила кого-нибудь спасти ее. Записка лежала в старинной шкатулке из черного дерева. Крышку украшал диск из зеленого нефрита, на котором был вырезан стилизованный, древней формы иероглиф «долгая жизнь». Кто-то нацарапал с одной стороны этого иероглифа слово «вход», а с другой — слово «внизу». Форма этого иероглифа напоминает план этого самого храма. Вытянутое пространство в центре обозначает главный зал, линии с зубцами рядом с ним — кельи монахов, а два квадрата — башни. Шкатулка явно была выбрана из-за этого сходства; оно дополняло информацию, содержащуюся в записке. Записка подсказала время, шкатулка — место, которое было точно обозначено словом «внизу», нацарапанным возле задней стены зала: оно определенно указывало на подвал под алтарем.

— Должно быть, дочь нашла шкатулку в подвале, — подумал вслух господин У. — Но как она...

Судья покачал головой.

— В конце записки стояло имя вашей дочери, господин У, но написала ее не она. При падении в этот глубокий подвал она сломала шею и сразу же умерла. Шкатулка — это хитрая мистификация, задуманная по причинам, не связанным с этим делом. Однако она помогла мне воссоздать преступление, потому что привлекала внимание к этому подвалу. Шкатулка была якобы найдена возле кроличьей норы на склоне за храмом. Это наводило на мысль об отверстии вентиляционной шахты. В этом подвале и в самом деле есть четыре вентиляционные шахты, предназначенные для того, чтобы монахи не задохнулись, скрываясь в нем несколько дней. Кроме того, в больших кувшинах когда-то имелась вода и сушеный рис. Впрочем, не буду больше задерживать вас, господин У. Я велю уложить останки вашей дочери в гроб и доставить вам — для похорон. Глубоко сожалею, что ее невозможно было спасти. Но Небо наказало ее убийцу, а сомнения, которые возникли у вас из-за ее исчезновения, рассеялись.

Господин У низко поклонился, потом повернулся и пошел к выходу в сопровождении жены. Судья быстро нагнал ее и тихо сказал:

— Вчера ваш муж приходил в управу не для того, чтобы обвинить вас, госпожа У. Напротив, он хотел защитить вас. Теперь вы можете заново начать жизнь с ним. Не ищите дешевых развлечений на стороне, вы ведь увидели, что они могут привести к позорной смерти.

Она кивнула и быстро пошла догонять мужа.

Вернувшись к алтарю, судья увидел, что там стоит Ли Май, склонив голову и глядя на закрытый люк подвала.

— Пожалуйста, примите заверения в моем искреннем сочувствии, господин Ли.

Банкир поклонился.

— Я скорблю о моей невесте, ваша честь. Ведь я все время надеялся, что она жива. И глубоко огорчен тем, что мой брат опозорил нашу семью.

— Я искренне уважаю ваш твердый характер и непоколебимую верность, господин Ли, — серьезно сказал судья. — Семья, в которой есть такой человек, может вынести все превратности судьбы.

Ли Май вновь поклонился и пошел к выходу.

Настоятельница, наблюдавшая за всем этим, медленно покачала головой.

— Этот храм был обречен на то, чтобы стать местом ужасных событий, потому что осквернялся еретическими обрядами. Там, откуда ушел наш учитель Будда, поселяются злые духи и демоны. Я немедленно начну готовиться к сложной церемонии очищения. До свиданья, ваша честь.

— Проводи домой ее преподобие, Ма Жун! — приказал судья Ди. Потом он повернулся к начальнику стражи. — Пошли четверых людей к восточным городским воротам, чтобы они доставили бамбуковые лестницы, два временных гроба, лопаты и еще веревок. Сначала мы вытащим трупы, потом золото. Затем нужно очистить подвал. Выйдем и подождем во дворе, Хун. Этот затхлый воздух становится невыносимым.

Судья уселся на большой камень под одним из фонарей управы, а старшина Хун — на поваленное ветром дерево. С другой стороны внешней стены доносился неясный гул голосов. Нищие и праздные горожане, пришедшие за кортежем от восточных ворот, расспросили стражников, уводивших заключенного, и теперь оживленно обсуждали удивительные события.

Старшина Хун с наслаждением вдыхал свежий воздух. Он пытался разобраться в событиях, так быстро следовавших одно за другим, но не все мог увязать между собой; ему казалось, что судья умышленно что-то опустил. Но главное, конечно, то, что судья вернул золото казначейства! Он довольно улыбнулся. Это, несомненно, расположит к нему высокие власти в столице, что может означать назначение куда-нибудь получше, чем отдаленный провинциальный округ!

— Как вы собираетесь перевозить правительственное золото, ваша честь? — спросил он.

— Мы завернем его здесь в промасленную бумагу, Хун, потом доставим его в управу в моем паланкине. Там нужно будет немедленно проверить его вес в присутствии уважаемых свидетелей.