Призрак в Лубло

Йошка, как зачарованный, радостно смотрел на девушку: он был на вершине блаженства: девушка впервые так откровенно выдала себя. Йошку захлестывали светлые радостные чувства.

— Я только сейчас вижу, что вы совершенно чужой мне! — в смертельном отчаянии рыдала девушка. — Вам я доверила свое самое сокровенное! Ой, как я ужасно страдаю! Я прошу вас, милый, оставьте меня навсегда — бог мне поможет!..

— «Милый!» — воскликнул Йошка; сердце его готово было разорваться. — «Милый»?!.. Вы сердитесь и все же говорите мне: «Милый»!..

Девушка словно онемела. Закрыв лицо руками, она отвернулась к стене, у которой стояла, и, прислонившись к желтому потрескавшемуся саману, ждала, чтобы ушел Йошка, ушел навсегда.

Чтобы ушел?! Этого ли она ждала? Разве не разорвалось бы у нее сердце, если бы это все-таки случилось?

И Йошка не мог произнести ни слова; сразу ослабевший, он весь дрожал от любви, почти теряя сознание от радости. Ему захотелось вдруг целовать девушку, целовать жадно, безумно; он привлек к себе Жужику, обнял ее и стал покрывать поцелуями ее волосы, шею…

— Жужика, моя Жужика, — только и бормотал он, а про себя приговаривал: «Жена моя!.. Милая моя маленькая Жужика! Я пойду домой, скажу отцу! Попрошу твоей руки! Ой ты, маленькая моя девочка, я обнимаю твою хорошенькую головку! Я целую твое милое сердечко! Кто любит, тот прощает, Жужи!.. Жужика моя, прости мне…»

Такие чувства переполняли его, такие слова просились наружу, но уста его молчали…

И вот даже сейчас, в своей шумной семье, он ощущал себя до головокружения счастливым, самым счастливым человеком на свете! Какая у него тайна! Ой, что за тайна! Жужика Хитвеш любит его!.. Что за тайна, какая счастливая тайна: он женится на ней!

— Ну, а этот-то когда женится? — неожиданно спросил отец, даже не глядя на Йошку, но все знали, о ком речь.

Йошка был словно громом поражен; подавленный, он стоял под устремленными на него взорами. Боже правый, он и забыл, что родители тоже думают об этом.

Он стоял растерянный и слушал, что говорили.

— Жениться! Дурная болезнь! — зудела бабка с нескрываемым раздражением.

— Разумеется! — воскликнул старый Дарабош. — Потому как на свадьбе надобно танцевать! Даже придется танцевать!

— Черта с два.

— И матушка ваша, она тоже будет танцевать! Вот увидите, как она будет прыгать. Будет танцевать с этим хрюкающим Палом Хитвешем. Точно! Ну чего ржешь! Я те! — прикрикнул он на младшего сына. — Зубы-то у тебя желтые, как тыква!

И старик отпустил подзатыльник уставившемуся на него маленькому Янчи.

— Так что же, выходит, мать не желает танцевать, — продолжал он куражиться, — или, может, того, просто прикидывается?. А ведь придется еще и на крестинах поплясать!

— Ну да, как бы не так! — отозвалась мать.

— А может быть, не будешь все-таки? Ты ведь горбатая! Впрочем, ты такие коленца начнешь откалывать, что, глядишь, даже спина выпрямится.

— Оставь меня в покое.

— Ха-ха! Нет, ты посмотри только, как она, мать-то твоя, показывает зубы!.. Она и ест-то как кролик.

Жена его в сердцах отложила кусок хлеба и рассерженная вышла.

— А ну, куколка, танцуй, танцуй! — потешался старик, лежа на кровати.

Йошка слушал все это с ужасом и горечью. Что сказать теперь, что предпринять?.. Хриплым голосом он промолвил только:

— Вы хоть бы пощадили матушку, батя.

И ждал, не швырнет ли тот ему в голову ребенка.

Отец замолчал и уставился на него своими серыми глазами.

— Вот ты и пощади!.. Нет, вы полюбуйтесь только… как он-то ее жалеет!.. Мать ему, можно сказать, только-только пеленки стирать перестала, а уж он, поди-ка, женится. Пошел ты!..

И он грубо, очень грубо выругался.

— Больно ты загордился своим заработком. Конечно, теперь-то ты барин! Прекрасно… Мы все передохнем тут зимой с голода, если ты заберешь свою пшеницу! Это как пить дать!

Вошла мать. Она постелила ребятишкам в крохотной кухне, потому что в комнате все не умещались; однако она слышала каждое слово их разговора.

— Ну, хватит тебе.

— A-а, черт бы вас всех побрал!.. По мне так пусть хоть трех жен берет, — проговорил старик. — А только измельчали мужики, испоганились…

— Да заткнись ты! — оборвала его жена.

Однако старик, который до сих пор делал вид, будто готов согласиться на женитьбу сына, сейчас дал волю горькому гневу.

— Вместо того чтобы заработать малость, он, пожалуйте, уже женится. По мне так лучше б сдох! Два нищих заключают сделку…

— Чего вы хотите от меня, батя? — вскочил Йошка.

Старик хмуро молчал.

— Повеситься мне, что ли? — воскликнул парень.

— Ну и вешайся! Для тебя я веревки не пожалею!

— Йошка, Йошка, сынок! — заломила руки мать.

— Батя сам не знает, что говорит.

— Дитятко ты мое!

Тут заговорила бабка:

— Оно, конечно, парню не терпится. Но если уж так приспичило жениться, то есть ведь достаточно девиц из богатых семей.

Йошка повернулся в ее сторону, как разъяренный молодой бычок:

— Я так и знал, что вся беда в этом!

— А так оно и есть! — отозвалась бабка.

— Конечно, в этом! — проговорил отец.

— Ну, так знайте! — заорал Йошка. — Не нужны мне они, другие! Никто не нужен, кроме этой девушки, есть у нее что за душой или нет!