Призраки на холме

– Стиви, ты же знаешь текст почти наизусть. Ниса, если хочешь, можешь читать за Элизабет Сойер.

Стиви нехотя отвлекся от огня.

– «Гав-гав-гав». Сойдет?

Удивительно, но Ниса приободрилась.

– Стиви, тебе ли не знать, что у Томасина чуть ли не лучшие реплики. Ладно, я готова. Надо как-то побороть это подавленное настроение.

Холли одарила ее благодарным взглядом.

– Спасибо, детка.

Женщины наклонились друг к другу и поцеловались, а Стиви ощутил острый укол возбуждения – желания и непривычной для него ревности. А еще голода. У него потекли слюнки. Когда они в последний раз ели? Всего несколько часов назад, но он чувствовал дикий голод и как будто дрейфовал в море без якоря.

«Возьми себя в руки. Безопасность, ты должен почувствовать себя в безопасности», – подумал он, вспоминая слова любимого учителя по актерскому мастерству: «Возможно, ты не чувствуешь себя в безопасности в реальности, но, когда играешь, ты можешь раствориться в персонаже, управлять им».

Он аккуратно выпрямил ноги, протянул длинные руки к камину. Энергично встряхнул головой, позволяя взметнувшимся вокруг лица прямым волосам упасть кое-как. Размял руки, согнул их, как лапы, провел языком по губам. У Томасина действительно были лучшие реплики в пьесе; уж точно лучшая арка персонажа. Хорошо бы в нем раствориться, сбросить эту измученную человеческую оболочку и погрузиться в иной, более сильный образ.

Он бросил взгляд на Нису. Как она красива, несмотря на изнеможение и страх. Когда роль Элизабет исполняла Аманда, ему приходилось упорно соблазнять ее, глядя на пожилую женщину прищуренными глазами, представляя, какой видит ее Томасин – сгустком энергии и потребностей, которыми можно манипулировать.

С Нисой не было нужды призывать эту энергию. Она хлестала из него, как жидкость, почти зримый золотой поток между ними. Он ощутил в глазах отсветы огня, увидел, как они ложатся на лица Холли и Нисы. Как завороженные, они смотрели на него, и он соскользнул с кресла на пол, пригнулся и вдруг выпрямился в полный рост – огромный черный силуэт в обрамлении огня.

Я – Томасин, любезная Элизабет, но зови меня Том. Собаки любят, когда любимы: лелей меня, и я сделаю для тебя что угодно. Что угодно. Не страшись ни моего присутствия, ни моего отсутствия – сегодня мне предстоит так много дел! До сих пор я служил лишь одному хозяину, но я готов служить тебе, Элизабет, милая Элизабет…

Стиви скрестил руки на груди. Поднял голову и посмотрел прямо на Нису. Улыбнулся медленной, долгой улыбкой, обнажившей зубы. Он так долго смотрел Нисе в глаза, что Холли рядом с ней неловко поежилась.

Ниса, не отрываясь, смотрела на него, и он видел, каких усилий ей стоит не отвернуться. В глубине ее глаз проснулось нечто такое, что Стиви привык видеть, глядя на себя в зеркало. То, что за все эти годы он ни разу не видел в Нисе – животный ужас.

Он почти жалел ее. Чувствовал, как внутри у него рождается иная сущность, словно нить, прошедшая сквозь все его тело – от паха через сердце до сжавшегося горла. Лицо перед ним стало размытым. Он подавил в себе мимолетное желание замолчать, смахнуть волосы с лица и позволить сущности по имени Стиви всплыть на поверхность и успокоить эту женщину, этих неизвестных людей.

– Видишь? – прошептал он.

Протянул руки, чтобы коснуться лица человека – перед ним человек, это он помнил, теплый, мягкий, податливый человек. Он потянулся к ее глазам и почувствовал, как рот наполнился слюной. Сглотнув, ощутил мерзкий, но сладковатый вкус. Ее глаза. Он открыл рот и пробормотал:

Те, кому не дана радость, должны находить восторг

В смерти и тьме – это право дьявола.

В ее глазах он увидел отражение собственного рта, зубов, языка, услышал тихое жужжание. Как будто в ухе у него застряла оса; хлопая крылышками, она стремилась добраться до мозга.

– Стиви! Остановись!

Он упал назад и с силой ударился обо что-то, обрушив на пол стул. Моргая, он поднял голову и увидел, как Ниса в ужасе смотрит на него, подняв руку, словно собираясь ударить его.

Холли с восторгом подскочила, а Стиви вяло заставил себя встать.

– Боже мой… это было потрясающе, Стиви! Откуда ты…

– Он собирался укусить меня в глаза! – Ниса в ярости повернулась от Холли к Стиви. – Что с тобой не так, мать твою?

Заткнув уши, он покачал головой. Огонь горел слишком ярко и опалял глаза. Он попытался найти разницу между двумя фигурами перед собой, не просто вспомнить, кто они, но и что они.

– Холли. – Он как будто жевал золу. – Ниса. Я…

– Ты под кайфом?

– Что? Нет…