Про красных и белых, или Посреди березовых рощ России

«Кадеты отрицали и ненавидели революцию все как один, но не любили разговаривать на политические темы. Отрицание революции считалось аксиомой, не требующей разъяснения или доказательств»[113]. «В те времена никто не внушал кадетам любви и преданности царю и Родине и никто не твердил им о долге, доблести и самопожертвовании. Но во всей корпусной обстановке было нечто такое, что без слов говорило им об этих высоких понятиях, говорило без слов детской душе о том, что она приобщалась к тому миру, где смерть за Отечество есть святое и само собой разумеющееся дело. И когда впервые десятилетний ребенок видел, что под величавые звуки «Встречи» над строем поднималось ветхое полотнище знамени, его сердце впервые вздрагивало чувством патриотизма и уже навсегда отдавало себя чувству любви и гордости к тому, что символизировало мощь и величие России… Так, незаметно, день за днем, без всякого внешнего принуждения, душа и сердце ребенка, а затем и юноши копили в себе впечатления, которые формировали кадетскую душу. Вот этими-то путями незаметно внедрялось то, что потом формировалось в целое и крепкое мировоззрение, основанное на вере в Бога, на преданности царю и Родине и готовности в любой момент сложить за них свою голову»[114].

Земской Рати от Земского Собора была передана икона Божией Матери «Державная». Они стояли. Новый войсковой строй. Каппелевцы и семеновцы уже без прежней розни. Какая уже рознь. Одна рать. Один воевода. Славный и боевой Воевода. Омск, вспомнил Павел. Те дружины Святого Креста и тот парад. «Михаил Константинович, Его Превосходительство», – улыбнулся он. «…Ген. Дитерихс принял парад»[115]. И как потом станут известны те слова Верховного Правителя уже с другого смотра войск: «Так хочет Бог, и поэтому мы победим». Он верил, Александр Колчак. В Бога. В офицерскую честь. В свой народ.

«Я думаю, что большевизм, – это не есть только известная политическая организация, известная форма управления, существующая в Европейской России; это не одни только комиссары, советы и т. д.

Все это только одно из проявлений большевизма, – явления более глубокого по существу.

Большевизм – это моральное отрицание, т. е. отрицание морали, всяких религиозных начал, национального чувства, чести, долга и всяких обязательств по отношению к Родине. Этот большевизм, начавшийся в виде проповеди интернационализма и приведший Россию к распаду, распространился у нас гораздо дальше, чем политическая власть большевиков. Нет ни одного класса общества, в который не проник бы этот большевизм, как моральное отрицание, отрицание высших начал жизни. И это очень затрудняет борьбу с большевизмом. Никакие успехи армии не могут привести к решительной победе над большевизмом, если вместе с этим не будет внутреннего, нравственного возрождения и оздоровления русских граждан.

Без такого возрождения военные успехи могут быть лишь временными. Но я глубоко верю, что в русском народе не погибло чувство патриотизма, национального достоинства и чести, что в нем есть известные религиозные представления и сознание обязательств по отношению к Родине. Все это есть в интеллигенции и в крестьянстве – основе всего государства, – и в рабочем классе. И если бы я не верил в это и в возможность нравственного возрождения народа, я не принял бы на себя Верховной власти».

А.В.Колчак

[116].