Проблема эстетического отношения

лено для выполнения определенной функции и остается таковым только в пределах данной функции. Еще Сократ считал, что «часто то, что

прекрасно для бега, безобразно для борьбы, а то, что прекрасно для

борьбы, безобразно для бега, потому что все хорошо и прекрасно по

отношению к тому, для чего оно хорошо приспособлено, и, наоборот

дурно и безобразно по отношению к тому, для чего оно дурно приспособлено»38. Эта соотнесенность эстетических качеств с функцией имеет абстрактный характер, поскольку сама функция понимается как

функция «вообще», как максимальное соответствие предмета его

«предназначению». Хогарт отрицал, что «основная причина красоты

заключается в симметрия частей предмета». По его мнению, красота

состоит в том, что «части соответствует друг другу с наивысшей точностью, которая дает возможность целому соответственно стоять, двигаться, погружаться, плавать, лежать и т.п.»39. Не отрицая значения

структуры предмета, и прежде всего требуя единства в многообразии,

Хогарт отводит ей подчиненное значение, считая, что «правильность,

единообразие или симметрия нравятся только тогда, когда создают

представление о целесообразности»40. Однако целесообразность им понимается не как целесообразность для субъекта, а «сама по себе», для

самого предмета: «Все размеры частей тела скаковой лошади наиболее

соответствуют предназначенности ее к быстрому бегу, благодаря чему

она приобретает согласующийся с ее характером тип красоты»41.

Н.Гартман считал заслугой Канта то, что он «ввел понятие целесообразности «для» субъекта, в то время как с давних времен онтологическая целесообразность вещи относилась к ней самой»42. Сам Кант

прекрасное представлял как «целесообразность без цели». Однако идея

целесообразности для субъекта в эстетике появлялась нередко. Например, по мнению Гоббса, прекрасный предмет – это такой предмет,

«свойства которого дают основания ожидать от него блага»43. Спиноза

полагал: «Если движение, воспринимаемое нервами от предметов,

представляемых посредством глаз, способствует здоровью, то предметы, служащие причиной этого движения, называются красивыми.

В противном случае они называется безобразными»44. Рескин «определяет красоту храма пропорционально его полезности как убежища от

непогоды, красоту кубка – пропорционально его полезности как сосу38

Там же. – Т. 1. – С. 90.

Хогарт В. Анализ красоты. – Л.-М., 1958. – С. 146.

40

Там же, С. 148.

41

Там же, С. 42.

42

Гартман Н. Эстетика. – М., 1958. – С. 500.

43

Гоббс Г. Избр. соч. – М., 1938. – С. 182.

44

Спиноза Б. Избр. произв. – Т. 1. – М.-Л., 1957. – С. 400.

39

88

ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ

да для питья»45. Доведенный до своего логического завершения такой

подход уже прямо противоположен широко распространенной теории

«незаинтересованности» эстетического отношения.

Гораздо лучше с принципом незаинтересованности согласуется третий взгляд на функциональную природу прекрасного. Здесь прекрасное представляется как нечто такое, что полезно не отдельному человеку, а обществу. Такой подход объясняет и отмечаемую большинством исследователей бескорыстность эстетического отношения: «Эстетическое отношение всегда бывает бескорыстно, только в том смысле,

что я любуюсь, например, на чужую ниву, не думая о том, что не мне

она принадлежит, что не в мой именно карман пойдут деньги, вырученные за хлеб, на ней растущий, но я не могу не думать: «слава богу,

чудный будет урожай; чудно поправятся мужички от нынешней жатвы! Боже мой, сколько человеческого счастия, сколько радостей людям зреет на этом поле». И надобно сказать, что эта мысль, может быть

смутно, неясно для меня самого действующая на меня, более всего и

настраивает меня к эстетическому наслаждению нивой»46.

В связи с этим следует также вспомнить цитировавшиеся выше высказывания выдающегося эстетика-марксиста Г.В. Плеханова, по мнению которого общественная полезность не противоположна индивидуальной незаинтересованности: индивид бескорыстно наслаждается

тем, что полезно для общества. Здесь уже речь идет о прекрасном как

выражении общественной функции.

В нашей эстетике эту точку зрения в том или ином виде разделяет

большинство так называемых «общественников», которые в противоположность «природникам» считают, что прекрасное имеет общественное происхождение и вовсе не является чем-то извечно присущим

предметам и явлениям как таковым. В принципе с такой точкой зрения

нельзя не согласиться. Однако есть немало общественно-полезных вещей, которые никак не могут быть названы прекрасными, и наоборот.

И если мы хотим понять природу прекрасного, то задача состоит в том,

чтобы найти общественную функцию прекрасного, и определить, каким образом она реализуется.

2-3. Проблема прекрасного. Исходный эстетический образ

Понятие прекрасного, как известно, объединяет широкий круг явлений, относящихся к самым различным областям действительности.

Поэтому и для определения прекрасного надо найти то общее, что эти

явления объединяет. Такой подход – необходимое условие решения

45

46

Гилберт К., Кун. Г. История эстетики. – С. 356.

Чернышевский А.Г. Полн. собр. соч. – Т. 2. – С. 155.

89

Л.А. ГРИФФЕН