Пробуждение спящей красавицы. Психологическая инициация женщины в волшебных сказках

Третий критерий: сказка должна быть «женской»

С этим понятно — я исходила из задачи осветить только женские инициации — тот отрезок жизненного пути женщины, когда она превращается из девочки в женщину и дальше. Поэтому пол главного героя имеет значение. Есть мужские сказки (типа «Царевна-лягушка», где, хотя косвенно и просматривается женский путь, но главным героем является мужчина, Иван Царевич), а есть женские. Я отобрала только те сказки, где героиня — женщина, а не мужчина.

Четвертый критерий: героиня сказки должна быть взрослой женщиной

На первый взгляд, кажется, что соблюсти это правило совсем легко. Но не тут-то было. Героини сказок — не живые люди, они не стареют и в конце сказки предстают такими же, что и в начале. Как тогда понять, взрослая героиня или нет?

Я пошла от противного: искать не те сказки, в которых героиня взрослая, а те, в которых она не ребенок и не старуха. Маркерами я решила считать формальные признаки взросления, например, свадьбу героини, рождение ребенка. Таким образом, отсекаются «детские» сказки типа «Гуси-лебеди» и сказки о старушках типа «Золотая рыбка». Тогда нижней границей будет пубертат — то есть время перехода от детства к взрослости, а верхней — взросление собственных детей, знаменующее переход к старости. Один и тот же момент в сказке, когда мачеха выгоняет падчерицу из дому, является для падчерицы концом детства и началом взрослости, а для мачехи — концом взрослости и началом старости. В итоге получилось, что я отобрала те сказки, в которых героиня находится в детородном периоде.

Межсюжетный и посюжетный подход при отборе сказок

Напомню, что конечная моя цель — осветить психологическую инициацию женщины в волшебных сказках. Для того чтобы отобрать сказки для этой цели, я использовала как посюжетный, так и межсюжетный подход. Каждый из них по отдельности не может быть достаточным, так как имеет свои ограничения.

Посюжетное изучение сказки

При посюжетном анализе сказок выбираются сказки с одинаковым или похожим сюжетом. Этот путь систематизации сказок, с точки зрения В. Я. Проппа, является тупиковым, так как сюжет не единица, а комплекс, он не постоянен, а изменчив, поэтому исходить из него в изучении сказки нельзя. Ученый предостерегает: «Между сюжетами имеются самые тесные связи, так что элементы одних сюжетов входят в другие, и… между сюжетами иногда трудно, а иногда и невозможно провести грань»[69]. Тем не менее, при этом В. Я. Пропп соглашается, что «типы сюжетов, несомненно, существуют»[70]. Более того, в книге «Русская сказка» он дает краткий обзор сюжетов, среди которых мне оставалось только выбрать подходящие типы. Это типы «Амур и Психея» (в общемировой классификации «Красавица и чудовище») и «Сказки о гонимой падчерице»; подтипами являются «Золушка», «Красавица в гробу», «Крошечка-Хаврошечка».

При посюжетном отборе они выстраиваются в следующую иерархию:

1 тип: «Красавица и чудовище» (у В. Я. Проппа «Амур и Психея»).

2 тип: «Мачеха и падчерица».

1 подтип: «Сказки об уведенной в лес падчерице».

2 подтип: «Золушка».

3 подтип: «Буренушка», «Косоручка».

4 подтип: «Красавица в гробу».

Межсюжетное изучение сказки

Межсюжетное изучение сказки более продуктивно: сам В. Я. Пропп, как уже упоминалось, воспользовался именно этим подходом: взял наугад 100 сказок подряд из собрания А. Н. Афанасьева и составил схемы всех этих сказок, расположив их друг под другом, и таким образом получил универсальную функциональную структуру сказки. Однако мы при таком подходе теряем свою цель — рассмотреть не весь жизненный путь человека вообще, а, во-первых, женский путь, во-вторых, всего лишь отрезок этого пути, совпадающий с детородным периодом. Следовательно, мы не можем взять наугад любые сказки, а должны ориентироваться на те сюжеты, в которых действует не герой, а героиня, причем соответствующего возраста, то есть подойти посюжетно.

Таким образом, я использую оба подхода: и посюжетный, и межсюжетный. Первый позволил отобрать из всего многообразия сказок именно женские сказки. Второй в рамках этих сюжетов помог соотнести структуры сказок и обнаружить «зашифрованные» в них инициации.

Полные и неполные сказки