Пробуждение спящей красавицы. Психологическая инициация женщины в волшебных сказках

Стадии девушки и женщины (то есть, по сути, большая часть ее жизни) проведены «в тесном колодце». Когда-то этот колодец был нужен — будучи ребенком, там было легче спрятаться от своей собственной дисфункциональной семьи с ее запутанными отношениями. Сейчас клиентка озабочена тем, чтобы вылезти из колодца, вернуть свою свободу и энергию. Второй задачей будет устроить свою жизнь вне колодца. Пока что ей даже неинтересно думать об этом. Но, обретя свободу, она обретет и энергию. Тогда можно будет прояснять семейные отношения и наводить в них порядок.

Анекдот к сессии Вали «Глубокий колодец»: поймал мужик золотую рыбку, взмолилась она, чтобы он отпустил ее в воду, и пообещала выполнить любое его желание. Обрадовался мужик, отпустил рыбку и загадывает: «Золотая рыбка, хочу, чтоб у меня все было!» А рыбка ему из воды: «Мужик, у тебя уже все было!»

Присловья в конце сказки и сессии

Хочу заметить, что в большинстве случаев после того, как сессия заканчивается, в ней, как и в волшебной сказке, есть такой момент, когда выход из сакрального пространства должен ритуально сопровождаться своеобразным «заземлением», профанацией, которая нужна, чтобы возвратиться в обычный материальный мир, мир человеческих отношений. В сказках это обычно присловье, например: «И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало». Это ритуал, позволяющий вернуться из сказочного волшебного мира (читай: мира коллективного Бессознательного, где нельзя остаться навсегда) в обыденную повседневную жизнь, в которой по большей части мы и живем, хотя и обладаем божественным началом.

В психотерапевтических группах во время инициатической сессии мы тоже попадаем в неконтролируемое пространство, которое в разных психотерапевтических традициях именуют по-разному, но можно объединить их названием «измененное состояние сознания». Чтобы выйти из него и вернуться в обычное состояние сознания, нужны специальные техники. Такими ритуальными переключениями с сакрального на мирское являются или анекдот, или случай из жизни, или пародия, символизирующие смешную, бытовую, профанную сторону ситуации. Их рассказывают в конце шеринга[121], когда отреагирование чувств не только клиента, но и участников, завершено, и теперь можно расслабиться после напряжения. Смешные истории задают новый угол зрения на происходящее. Я часто после тяжелых сессий рассказываю такой «психотерапевтический» анекдот: пришел клиент в публичный дом, вызвал девушку, она через некоторое время выскакивает из кабинета с воплями: «Ужас!!! Ужас!!!» Пошла следующая — то же самое: «Ужас!!! Ужас!!!» Наконец, после нескольких неудачных попыток, мадам решает тряхнуть стариной и идет в кабинет сама. Час нет, два нет, наконец, выходит и спокойно говорит: «Ну, ужас. Но не „Ужас!!! Ужас!!!“ же!»

Раньше я не понимала, почему многие представители помогающих профессий — хирурги, психотерапевты, педагоги, наконец, военные — имеют свой фольклор, отражающий смешную сторону содержания этих профессий. Иногда это даже кажется святотатством. Например, в анекдоте больной с носилок спрашивает санитаров: «Куда вы меня несете, я же еще живой!» — «Доктор сказал: в морг, — значит, в морг!» — отвечают санитары. Начав работать с группами, я сама регулярно не то что бы сочиняла пародии — они сами буквально «сочинялись». Сейчас мне очевидно, что это происходит в силу того, что цикл контакта с неизвестным завершен, его непредсказуемая, пугающая сторона стала предсказуемой и больше не пугает, и наступает момент, когда можно и посмеяться «над дохлыми кроликами своих страхов» (тоже цитата из пародии). В терапевтических сессиях самым «страшным» моментом как для клиента, так и для терапевта является момент встречи с аффектом, который долгое время подавлялся, а теперь норовит выйти из-под контроля и смести все на своем пути. Когда клиенту удается найти приемлемый канал для выражения аффекта, на смену страху приходит расслабление и улыбка, и тогда рождается пародийный вариант трагического эпизода.

«Спящая красавица»

Эта сессия получила свое название по аналогии со сказкой Шарля Перро. Ситуация в ней во многом похожа на ситуацию в сессии «Глубокий колодец». В ней так же инсценируется сон, так же, вместо того, чтобы жить, «спит» глубоким сном женщина. И так же просыпается от того, что ее будит ее же Бессознательное.

Галине 31 год, она второй раз замужем, имеет дочь от первого брака. Ее первоначальная заявка была «Хочу влюбиться, чтобы было интересно. Ненавижу старух». Но в ходе группы она захотела инсценировать сон, который приснился ей накануне. Пересказывая сон, Галина сказала, что не досмотрела его: «Меня разбудил мой ребенок». Мы восприняли эти слова как метафору: «мой ребенок» может восприниматься как внутренний ребенок клиентки, который, несмотря на взрослость клиентки, «не растет», чем-то не получая удовлетворения. В чем?