Продолжение легенды

На этот раз Ретт остановился у Франсуа, немало удивив приятеля тем, что нарядившись блузником, целыми днями бродил по Парижу. Надвинув кепку на лоб и вспомнив походку человека, привыкшего к шаткой корабельной палубе, он наблюдал за домом Робийяров и увидел именно ту картину счастливой семьи, которую рисовало его воображение. Девочка явно была любимицей художника. Он всегда нес её на руках, а она обнимала его за шею, прижималась к его щеке. Скарлетт нежным взглядом окидывала обоих.

– Почему все-таки она прятала её от меня? – думал Ретт.

У него не осталось сомнений, что это его дочь, но заявлять теперь о своих правах было бессмысленно. Как и мать, малышка успела полюбить Анри. К тому же Ретт не почувствовал к собственной дочери теплых чувств, зова крови. Гораздо больше его тянуло к шаловливому мальчонке, который весело улыбаясь, переваливался на толстеньких кривоватых ножках с мамой или няней за ручку.

– Как будто мы с французом поменялись детьми, наверное, отец не тот, кто зачал, а тот, кто был рядом с нею, пока она вынашивала ребенка.

Батлер нашел фотоателье, где снимались дети, и на витрине увидел их большое фото. Он попросил фотографа продать его, но тот отказался.

– Если бы вы получили разрешение матери, я мог бы вам напечатать и другие снимки.

– Печатайте, она не будет возражать, поскольку вы избавите её от хлопот с пересылкой, – уговаривал настойчивый клиент и показал ему уже имеющееся фото.

Это возымело действие, как и щедрая оплата, и Батлер, получив объемистый конверт, отбыл восвояси.

Лиззи не ждала его – уезжает он не в первый раз и обычно не скоро возвращается. Она жила в маленьком домике, который унаследовала в свое время жена мистера Телфорда. Дом состоял из двух квартир с разными входами, меньшая из них предназначалась для прислуги. Удобное расположение, сад, большая лужайка, кусты сирени делали его очень уютным, и мало похожим на городское жилище, особенно летом, когда все окутывалось зеленью и цветами.

Сам мистер Уильям бывал здесь редко, круглый год семья жила в родовом имении Телфордов, расположенном в живописном месте, недалеко от столицы. Красивый дом из красного кирпича в позднегеоргианском стиле обеспечивал своим обитателям уединение и в то же время не отрывал от светского общества. Будучи в Лондоне, они останавливались у сестры главы семейства. Поместье дарило прекрасные виды, возможность охотиться и никаких доходов. Содержание же всей недвижимости требовало немалых средств, но продавать хозяину пока ничего не хотелось.

Ретт предстал перед гуляющей по луговине возле дома леди Чайзвик так неожиданно, что она даже вздрогнула. Лицо его было спокойно, но не радостно, без обычной энергии, и в глазах – лишь усталость.

– Что она сказала? – спросила Элоиза, проявив непривычное для себя любопытство.

– Я не встречался с ними.

– Зачем же ты ездил?

– Забрал карточки. Забыл указать адрес в фотоателье, – пришлось ехать. Пойдем, посмотрим.

Он разложил на столе снимки, в основном, детские, но было одно большое фото всей семьи, где Люсьена и Скарлетт сидели с детьми, а за ними стояли Луиджи и Анри.

– Который из них?

– Неужели не ясно? – удивился Ретт. – Тот, что моложе. У них такая же разница в возрасте, как у нас с тобой. И любит она его, наверное, так же, как ты меня.

– Не забывай, что со мной рядом не было такого мужа, как ты.

– Проблема в том, что ближайшее время я не смогу быть рядом, как бы этого не хотел, придется выдать тебе наш с Уэйдом секрет. Я купил рудники, и если не буду там присутствовать с весны до осени, то все потеряю.

– Ничего, ты и за зиму успеешь наделать ей кучу детей.

– Ты, правда, так считаешь? – недоверчиво спросил Батлер.

– По-другому и быть не может, у вас с нею семья, четверо детей, а ты ведешь себя, как мальчишка. Что же ей делать, если ты все время сбегаешь? При этом верность не входит в число твоих добродетелей.

– Согласен с тобой, – засмеялся он.

– Так позволь и ей некоторые шалости.

– Если бы шалости! У неё все как-то серьезно и навсегда. Анри так благороден и талантлив, что его невозможно не любить.

– Тебе же моя любовь не помешала жениться на своей принцессе, и ему когда-нибудь захочется иметь свою семью. Ретт, откуда вдруг взялась такая неуверенность в себе, уныние, сомнения? Когда любят, действуют.

– Однажды я уже пытался вмешиваться в её чувства, и это ни к чему не привело. Потеряв надежду, я уехал, и она вдруг полюбила меня. Она не предсказуема, и лучше полагаться на волю провидения.

– Мне, кажется, что без твоего влияния все-таки не обошлось. Будучи рядом, ты добивался, чтобы она забыла принца, и это мешало ей очаровываться твоими достоинствами. А когда ты уехал, ей стало не хватать твоего присутствия, приятные воспоминания начали мучить по ночам и подготовили её к твоему триумфу.