Продолжение легенды

Услышав, что жена вошла в спальню, Ретт притворился спящим, не желая никаких объяснений. Он настолько привык мечтать о ней в этой комнате, что не знал, как вести себя в ее присутствии. Самое большее, на что он надеялся – это получить письмо от нее. И вдруг она здесь. Наверное, все-таки решилась на развод.

Скарлетт поставила поднос и вышла. Он слышал ее голос, она с кем-то разговаривала. Прислушиваясь, он заснул по-настоящему.

Когда он, наконец, смог открыть глаза, за окном было темно. Ретт встал, зажег свечу, начал есть бутерброды и тут заметил, что в кресле спит Скарлетт. Она ждала, наверное, когда он проснется, да так и заснула, прямо в платье, укрывшись пледом. Наливая вино, он разбудил ее звоном бокала.

– Почему вы спите здесь, не в кровати? Вас смущает мое присутствие? Я могу перейти в кабинет.

– Не надо, останьтесь. Я должна сказать вам… – она замялась.

– Вы опять беременны, дружок? – ласково спросил он.

– С чего вы взяли? – Скарлетт была обескуражена вопросом.

Но еще больше настораживало его спокойствие и благодушие: ни обид, ни упреков, будто в Лондоне не случилось того, что разлучило их. А ведь это была измена, впервые настоящая измена, ибо Анри стал ему соперником. Она желала его не менее чем Батлера.

– Если это так, то я здесь не причем, графиня! – он обнял ее за талию, едва заметно ухмыляясь. – Ну, тогда тем более идемте в постель. Чтобы прикрыть ваши грехи, я должен сначала почувствовать себя вашим мужем. Не бойтесь, я не собираюсь святотатствовать, если вам не захочется.

Батлер помог ей раздеться, достал из комода ночную рубашку и вышел на балкон выкурить сигару. Он уже не сомневался, что речь пойдет о разводе, и хотел банально провести с нею эту ночь, возможно последнюю. Вернувшись, Ретт снял халат и лег рядом, положив руку на живот жене. Она отбросила его руку и повернулась спиной. Он потерся щекой об ее плечо, она почувствовала его горячее дыхание, почти забытый запах сигары, и незаметно оказалась в его объятиях…

Утром, Ретт, откинув одеяло, стал разглядывать ее тело.

– Да не беременна я, – рассердилась Скарлетт, – и уже не в том возрасте, чтобы смотреть на меня при дневном свете.

– Еще ничего, – ответил супруг, с наслаждением поглаживая ее бедра. – Почему он никогда не рисовал вас обнаженной? Вы божественно сложены.

– Он скромный мальчик.

Вдруг Ретт приподнялся и поцеловал ее живот, от чего ей стало совсем неловко: живот уже потерял былую упругость, кожа растянулась местами, хоть Джаннина и мазала ее каким-то снадобьем. И вот теперь Ретт видит, какая она некрасивая.

– Кто бы мог предположить, что этот животик выносит пятерых детей, – произнес он задумчиво.

– О детях я и хотела поговорить. Не знаю, как вас познакомить, чтобы слуги ничего не заметили, – ребенок ведь может сказать лишнее.

– Да, уж, о вас есть что рассказать, дорогая, – желчно произнес Ретт. – Почему вы молчали до сих пор? Не уверены, что останетесь со мной? Тогда детям действительно не стоит ко мне привыкать. К тому же я скоро уеду, могу и вовсе им не показываться.

Тон мужа не предвещал ничего хорошего. Он был чужим, холодным и жестким.

– Ты же сам хотел, чтобы мы пожили все вместе, – начала горячиться Скарлетт.

– Тогда я еще не знал, что ты любишь его, – зло заметил Ретт.

– Но тебя я тоже люблю. Разве так не может быть? Ты видишь во мне двух разных женщин, а я в двух мужчинах вижу одного. Когда я с ним, мне кажется, что это ты в юности…

– А рядом со мной чувствуешь себя юной девочкой под стать ему. Может нам втроем поселиться по примеру мсье Тургенева? Или тогда ты предпочтешь Эшли, который тоже очень давно тебя ждет? – голос Батлера звучал все более грозно.

– Ну, не сердись, – мгновенно усмирила себя Скарлетт, погасив неимоверным усилием вспыхнувшее желание дать отпор, и прижалась к его груди. Скандал сейчас ей был ни к чему. Голос её зазвучал мягко, умоляюще, пышные волосы коснулись его лица.

– Я не сержусь, просто убью тебя когда-нибудь, – все еще грозно сказал Ретт, злясь уже на себя, что совершенно растаял от её, может, и показной покорности. – Почему ты скрывала дочь?

– Ну, во-первых, кто-то не хотел детей, а во-вторых, куда бы я сообщила, разве я знала, где ты? – забытая привычка лукавить, желая добиться своего, сыграла миссис Батлер на руку.

– У меня даже мысли не возникло, что мог быть ребенок.

– Не у тебя одного, – примиряюще заметила Скарлетт, – о беременности я узнала только в Париже… и уже неясно было, кто отец ребенка.

– Ах, графиня, как сильна была ваша любовь! Месяца не продержалась! – воскликнул едва начавший успокаиваться Ретт. – Правильно, что я не поверил тебе! Да и кому нужна старая обезьяна, когда рядом молодой красавец с гладкой кожей?

– Видит Бог, как я тосковала по тебе! – горячо воскликнула Скарлетт, и как будто испугавшись своей пылкости, продолжила шепотом, – готова была целовать каждый твой волосок… но ты ведь уехал навсегда, дорогой.

Оба молчали, перебирая обрывки своих воспоминаний. Где-то в кухне звякала посуда. Скарлетт решилась продолжить непростой разговор.