Продолжение легенды

Ретт достиг той респектабельности, которую однажды ему захотелось обрести, и если раньше он вызывал уважение безоглядной смелостью и ледяным хладнокровием, то теперь – достоинством и благородством. Этому в немалой степени способствовало поведение супруги.

– Умный мужчина сумел поставить строптивую жену на место, – говорили те, кто знал ее раньше.

Скарлетт уже давно изменилась, просто здесь ее такой не помнили. Она по-прежнему была привлекательна, но не флиртовала, гордилась своим мужем и беспрекословно его слушалась. Правда, ее послушание вызывало у него улыбку: ведь он всего лишь исполнял то, что хотела она, либо предупреждал ее желания. Но посторонним этого не было заметно.

Приемы по понедельникам у них в доме были лучшими в городе, не шумными, изысканными, для очень узкого круга друзей. Ретт не мог теперь упрекнуть ее в отсутствии вкуса. Она отлично справлялась со своими родительскими обязанностями. Дети были очаровательны, хорошо воспитаны, и не избалованы. Полюбив малышей, она старалась понять и старших детей, не выходить из себя, а добиваться их расположения и доверия. В детской бывало шумно, особенно, когда приходили гости, но не было ни окриков, ни капризного нытья. К ней обращались за советами и получали их, искренние и доброжелательные.

Ее ни в чем нельзя было упрекнуть, но двое мужчин, которые ее любили, тосковали по прежней дерзкой Скарлетт, по гневному сверканию ее глаз, крепкому острому словцу. Она утратила, по крайней мере внешне, многое из того, что придавало ей особенную прелесть в их глазах.

Ах, как хотелось Батлеру опять почувствовать ту безудержную страстную Скарлетт! Но, увы, вместе с жаждой деятельности и упрямством ушли задор и пылкость, и Ретт все чаще и чаще вспоминал безумные ночи в Париже. Он испытывал к ней страстное влечение, а она все время что-то считала и ничего не позволяла ему по нескольку дней.

– Неужели опять Эшли? – думал Батлер, получив очередной отказ, и не стал ждать, когда маленькое облачко недоговоренностей превратится в грозную тучу конфликта.

– Я начинаю думать, что надоел тебе! – предположил он, стараясь придать голосу как можно больше равнодушия.

Его тон не обманул Скарлетт, она поняла, что он взбешен, и попыталась кокетливой шуткой успокоить его.

– В романах пишут, да ты и сам говорил, как быстро мужчины привыкают к женам и любовницам и охладевают к ним. Я пытаюсь избежать этого, – мягко говорила она, игриво поглядывая на него и поглаживая его руку.

– Хорошо, конечно, иметь начитанную жену, но могу я хоть раз в жизни позволить себе привыкнуть к любимой женщине? Нет ничего лучше доброй привычки, она удерживает нас от дурных поступков, а остроту ощущений мы со временем, в любом случае, потеряем.

– А если привычка испытывать острые ощущения окажется сильнее желания сохранить брак?

– Такое бывает, но, хочу верить, что это не наш случай, а теперь жду суровой правды, – холодно отверг он её уловку.

– Всегда, когда я забываю обо всем на свете в твоих объятиях, дело заканчивается беременностью. – И она объяснила, чему научил ее доктор, чтобы избежать этого. – Учитывая, как трудны были последние роды, дорогой, я просто боюсь оставить наших детей без матери. Я не могу не думать о них.

– Предоставь эту возможность мне, от мужчины тоже кое-что зависит.

После нескольких упоительных ночей, миссис Батлер снова стала вести календарь, как научил ее доктор, тщательно скрывая это от мужа.

Ретт стал меньше искать близости жены, что теперь настораживало уже её, поскольку в Атланту вернулась Диана Локарт, преступающая все границы дозволенного: она могла подойти к Ретту до неприличия близко, могла взять его за руку и даже шутя обнять. Скарлетт понимала, что ее сдержанность толкает мужа в объятия этой нахальной блондинки со стальным блеском холодных серо-голубых глаз и великолепной фигурой. Она сильно напоминала по характеру саму Скарлетт в первые годы замужества, так же не считалась с мужем и не скрывала своих намерений относительно Батлера.

– Этот мужчина будет моим, чего бы мне это не стоило, – решила Диана, впервые увидев мужественного друга Майкла Стивенса пять лет назад.

То, что он женат, не смущало: миссис Батлер представлялась ей кудахтающей наседкой, которую он стесняется даже привезти в Чарльстон. Увидев ее портрет, она, в отличие от Элис, не расстроилась:

– Подумаешь, графиня, бледная немощь, да и только…

Приезд жены, конечно, нарушил ее планы, и даже не сама мисс Скарлетт, в ней она не чувствовала соперницу – старая жена не сравнится с молодой любовницей. Она не ожидала, что семья имеет такое значение для мистера Батлера, что он так любит детей и может столько внимания уделять бессмысленной возне с ними. Она даже несколько разочаровалась в нем: теперь наседкой она считала его.

– Как может такой незаурядный мужчина возиться с детьми, словно гувернер какой-нибудь?

И когда они уехали в Тару, Диана с легким сердцем поспешила в Чарльстон, где возрождалась былая слава города-курорта, города развлечений. Уж там она не должна была остаться без внимания мужчин.