Продолжение легенды

Письмо настолько было неожиданным, что Скарлетт даже не разозлилась. Она села за стол и задумалась. Написано было складно, но только как-то все не вязалось в общую картину. Да, Ретт мог не устоять перед Дианой. Но он никогда не оставил бы женщину в таком состоянии. Получается вместо приисков он уехал во Францию? А почему нет, к ней же он приезжал. Тогда как Диана осталась без средств?.. Кто мог написать это письмо и с какой целью? Подписи нет, значит, есть, что скрывать. Почему мистер Телфорд ничего не знает о беременности дочери? Значит, отец ребенка – не Локарт. Она послала телеграмму Адели с просьбой оказать помощь женщине, проживающей по указанному адресу, по имени Диана Телфорд или Локарт, и сообщить о ее состоянии. Ответ пришел быстро.

– Право, бедная Диана не заслуживает такой участи, – пожалела её графиня.

Скарлетт не стала никого посвящать в это дело. Мистер Уильям ничего не знал о дочери, из письма сестры, которое пришло еще в прошлом году, он мало, что понял; речь шла о каких-то фамильных драгоценностях. И вообще все его мысли были заняты молодой женой – Розмари Батлер.

– Люсьена, я должна поехать в Париж, пока не могу тебе сказать почему, но это важно для нашей семьи. Я думаю взять с собой Уэйда, ему все равно надо ехать в Гарвард. На вас остается все: и хозяйство, и магазин, и дети.

– Не беспокойся, сестра, – Люсьена часто ее так называла, – справимся.

IX

Когда экипаж свернул на знакомую улицу, сердце забилось сильнее. Скарлетт поняла, как скучала по этому старому дому, городу, по французскому языку, который так полюбила. Атланта стала для нее чужой. Да и все, что связывало ее с детством, родителями, Эшли, осталось далеко в прошлом. Париж! Вот куда теперь стремилось ее душа. Старый Морис встретил ее словами:

– Голубушка, мадам, а ведь в вашем будуаре никто не живет, как знали, что вы приедете!

Адриена встретила её без восторга, вежливо, в ней появился городской лоск, хорошие манеры, но исчезло природное очарование сельской девушки. Ей так и не удалось завоевать сердце молодого Робийяра, и она не без оснований винила в этом графиню. Однако, увидев Уэйда, радостно заулыбалась:

– Я покажу вам Париж, мсье.

Анри был в мастерской. Немного отдохнув, Скарлетт, отправилась к нему, она хотела встретиться с ним наедине. Он не сразу ее заметил, сосредоточенно о чем-то размышляя. Шорох ее платья заставил его оглянуться.

– Я сплю и вижу сны? – спросил, улыбаясь Анри, – откуда ты?

Она не ответила, только смотрела на него, не в силах сдержать свою радость. Он быстро оттер руки от краски, снял блузу, в которой писал, и обнял ее.

– Вот видишь, не успела появиться, как уже опять мешаю тебе работать.

– Перестань, счастье мое, что привело тебя в Париж?

Он задавал вопросы, она не слышала их, наслаждаясь его близостью, запахом красок, шумом Парижа за окном. Как будто не было этих двух лет!

Он гладил ее пышные волосы, разглядывал новую прическу, летний костюм, белый с отделкой фиолетовыми лентами и кружевами, шляпку, украшенную белым и сиреневым газом, крошечный кружевной зонтик.

– Орхидея моя нежная! – говорил он в восторге, целуя ее руки, – Ты надолго приехала?

– Не знаю, я ничего не знаю, может на месяц, может на все лето. Появился повод приехать сюда, не совсем приятный, но зато я с тобой. Но об этом потом. Со мною приехал мой старший сын. Боюсь, не сумею скрыть своих чувств, потому пришла сюда, чтобы немного привыкнуть к тебе.

– Скарлетт, а чувства есть?

Он стоял перед ней молодой, красивый, манящий, как и прежде. В распахнутый ворот рубашки виднелась крепкая загорелая шея и грудь, на которой она не раз засыпала, и опять, как тогда в Лондоне, откуда-то возникло и стало нарастать властное желание приникнуть к этой шее, к этим страстным губам. Радость от того, что он не забыл ее, что хочет того же, усиливала ее чувство и передавалась ему, а от него к ней.

– Мальчик мой! А ведь я люблю тебя!

Взгляд ее был таким любящим, а смех – таким счастливым, что ему трудно стало дышать …

Когда вечером все сели за стол, Уэйд не узнал своей мамы – никогда еще она не была такой красивой и счастливой, как сегодня.

– Все хорошеешь, графиня! – встретила ее Адель комплиментами.

Восторг в глазах Бертье подтверждал ее слова.

– Так неожиданно, надолго к нам? – говорил Роальд, целуя её руки.

– Наверное, лето проведем здесь, к сентябрю сыну надо в университет.

Уэйд был смущен восторженным приемом маминых друзей.

– Может, опять на виллу поедем, когда наступит жара?

– Вот посекретничаем с Адель и все решим.

Когда они остались одни, Скарлетт рассказала подруге о письме. Адель задумалась:

– Да уж не простые у вас с мужем отношения. Так вот, иметь красивых мужей! – озабоченно заметила она. – Это, конечно, может быть правдой, но больше смахивает на шантаж. Матери моей частенько приходилось выкручиваться из таких ситуаций – отец неравнодушен был к красивым женщинам, так что мне это знакомо. Почерк, говоришь, мужской. Письмо может быть от ее мужа, ты его хорошо знаешь?

– Не очень хорошо, но вряд ли Дэвид на это способен, он человек порядочный. А что она говорит?