Продолжение легенды

– Не ты ли в том повинен, что не остановились, а теперь сочувствуешь, как ему тяжело? – упрекнула Скарлетт. – К счастью, сам он так не считает, мы впервые расстались легко, если не сказать с удовольствием. Кажется, он заскучал по Парижу, своей мастерской, новым замыслам, и я вроде уже была ему не нужна.

– Тебя это не огорчило? – растерялся Ретт.

– Нисколько. Так и должно быть, Анри взрослый мужчина, вполне способный жить своей жизнью без меня.

– Но хорошо ли это для него? Один, без семьи, в то время, как вы всегда могли проводить лето вместе с детьми в Париже или Саванне, в Двенадцати Дубах.

– Будучи при нас, он так и не обзаведется своей семьей.

Батлеру отнюдь не понравился столь трезвый настрой жены. Не будет Анри, появится другой.

Следующей весной Ретт спросил, поедет ли она в Париж. Скарлетт ответила, что хотела бы на месяц съездить с ним на горячие источники полечить ноги, а потом уедет с детьми в Двенадцать Дубов.

XXIV

Сестры Принетти, хоть и вышли замуж рано, детьми не обзавелись, и прелестная малышка Уилксов радовала все семейство. Эшли с удовольствием нянчился со своей черноглазой дочкой, стараясь не думать о сыне. Простились они сухо, Бо не писал писем и на каникулы не приехал.

– Уехал в Париж, к Робийяру, – сообщил Уэйд. – Только он теперь Рег Уилкс и не позволяет никому называть себя иначе.

– Почему Рег? – спросил отец.

– Он считает, что Бо звучит совсем по-детски, Борегар12 не слишком мужественно, девушки подсмеиваются, «прекрасноокий» принц. Вот и решил, если человека можно звать первым слогом имени, почему бы не называть вторым? К тому же новое имя созвучно с именем Батлера, а он у нас идеал мужчины.

– Благодаря моему попустительству, чарльстонец отнял у меня не только любимую женщину, но и сына, – подумал Эшли.

Он снова стал подолгу смотреть на портрет графини, бывая в их доме.

– Что их связывает? – терялась в догадках Эмилия, замечая, что прежде очень внимательный муж становится все более задумчивым, особенно после своей недавней поездки в город.

– Ты виделся с мистером Батлером? – осторожно спросила она.

– Нет, я их не застал, они уехали на воды, – не глядя на неё, ответил он.

Мистеру Уилксу было что скрывать: в отсутствие хозяев ему случайно удалось увидеть то, что лишило его сна и покоя…

– Утром уехали, – развела руками Присси, открыв ему дверь, – да вы проходите, мистер Эшли, новые журналы получили, почитайте, отдохните, а мне уже пора домой.

Присси жила с мужем и детьми отдельно от родителей, в небольшом собственном доме и очень гордилась этим. Тем не менее, она исправно, как на работу, часа на два, приходила к Батлерам помочь матери, оставляя свое хозяйство на старшую дочку Фэнни, которая была очень дельная девочка, вся в бабушку Дилси. Порк с женой, сыном Беном и младшей дочерью Синтией, родившейся уже после смерти Мелани, остались у Батлеров. Их он считал своей семьей, как и Уилксов.

– Комнаты оставлю открытыми, пусть проветриваются, отец скоро придет и все закроет.

– Хорошо, мэм, – любезно согласился Эшли на предложение Присси, – куда прикажете следовать?

Она провела его в кабинет на втором этаже и ушла. Читать не хотелось, он прошелся по коридору и оказался там, куда давно мечтал попасть – в спальне Батлеров. Красивая мебель, пушистый ковер, шторы со складками, лампы с абажурами в форме тюльпанов на высоких ножках из яшмы, вправленных в массивные мраморные подставки, декоративные подушки, вышитые рукой хозяйки – все создавало уют семейного гнездышка для двух любящих людей. Он никогда не стремился окружить себя такими удобствами, и только теперь понял, как это приятно. Он погладил наброшенный на кресло плед с мягким ворсом, внимательно рассмотрел чайный сервиз из коллекционного фарфора, представил, как они вдвоем пьют чай по вечерам, и зависть ядовитой змеей вползла в его сердце. Окунувшись в неповторимую атмосферу их жилища, он снова поддался, сам того не желая, несбыточным мечтам. Каждая мелочь, которой касались её руки, приобретала в его глазах особую ценность. Семейные фотографии, рисунки на стене, разные по размеру свечи в старинных подсвечниках, вышитые аксессуары, такие обычные у всех, здесь казались фантастически романтичными.

Он не сразу заметил два последних портрета графини, смело раскрывающих ее интимную жизнь. Сначала он просто любовался совершенством обнаженного тела, потом начал сравнивать с молодой женой. Эмилия и в юности не отличалась изяществом, а после родов вообще стала плотной. Молодая, горячая, ему было хорошо с ней, но увидев рисунок, он понял, что никогда не испытывал подобной страсти, потому что никогда не обладал той единственной, с которой это было возможно. Вспомнились её алые губы, жадный неутолимый поцелуй холодным январским днем…

– Но как могла Скарлетт позировать художнику в таком виде? – спохватился Эшли. Внезапно пришла догадка – они любовники! И Батлер знает об этом.