Продолжение легенды

Лицо мистера Уилкса стало совсем жалким. Но Скарлетт было уже не остановить. Ей вспомнились слова Ретта в библиотеке заново отстроенной усадьбы, и хотя она не была уверена в действительности воспоминаний мужа, сейчас это не имело никакого значения. Похоже вся злость, накопившаяся за долгие годы разочарований в Эшли, готова была теперь выплеснуться на его опущенную голову.

– Вам не приходило в голову, что я могла любить Батлера? – злорадно усмехнулась Скарлетт. – Что, если судьба давно связала меня с Батлером? К примеру, с того самого памятного дня на барбекю? В отличие от вас он посчитал сокровищем то, что щедро предлагалось вам, и чего вы так жаждете теперь.

– Негодяй, как же он посмел воспользоваться вашей невинностью, вашей неопытностью? – возмутился было Уилкс, но тут же осекся.

– А что если это я посмела воспользоваться им, чтобы вытеснить вас из своего сердца? Не сомневайтесь в его порядочности, он предлагал мне обвенчаться, но я уже дала слово Чарльзу.

– Ему вы дали больше, чем слово, – пролепетал сбитый с толку Эшли.

– Ретт рисковал не только честью ради меня, жизнью. Я не могла подвергать его лишней опасности.

– Он так дорог вам? – искренне удивился Эшли. – Кто бы мог подумать! Вы же сами называли его мерзавцем.

– Не могла простить ему внезапно проснувшуюся любовь к Отчизне, которую я никак не предполагала в нем, иначе пришлось бы признать, как мне горько быть покинутой им ради уже разбитой армии.

– За такой поступок его нужно было уважать.

– Да, наверное, будь я другой. Но я думала только о себе, как мне страшно без него! К тому же вы всегда стояли между нами. В Таре у вас был шанс предотвратить нашу с ним встречу. Вы ведь догадывались, что я еду к Батлеру! Могли остановить меня, но вы этого не сделали!

– Он купил вас своими деньгами! – настаивал Эшли.

– Вы считаете меня продажной женщиной?

– Нет, конечно, но если любите, почему так часто покидаете его и надолго?

– Так бывает, мой друг, слишком люблю настолько, что не выдерживаю силы своих чувств. – Она видела, как больно Эшли слышать эти слова и мстительно продолжала рассказывать. – Я боюсь своей страсти к нему, боюсь ему наскучить, боюсь потерять его. И это чуть не случилось… Много лет я не могла понять, что мое счастье с ним, не с вами. Нам было не просто, но мы остались вместе, благодаря его благородству и великодушию.

– Не смешите, благородство! Распущенность и сладострастие – вот к чему он вас приучил, я видел ваш портрет. Вы занимались этим в присутствии художника? Или он тоже участник ваших любовных забав? – его голос был полон желчи.

– Ничего не осталось в этой жизни от чистоты и возвышенности прежнего мира, – Эшли совсем сник, запутавшись окончательно. Он уже не понимал, как мог пытаться силой добиться обладания своей несбыточной мечтой, как мог настолько предать память обожаемой Мелани, как мог забыть все то, что сделал для него и его семьи Батлер. Уилкс был сам себе омерзителен.

– Что-то я не заметила, чтобы ваши намерения были чисты! – вдруг Скарлетт поняла, что он ее не слышит. Желание изничтожить неудавшегося любовника улетучилось. Она снова увидела запутавшегося стареющего друга детства рядом с собой и попыталась вернуть его к действительности.

– Эшли, у Вас молодая, красивая жена. Она умна, образованна и здорова. У Вас прелестная дочка, возможно, будут и еще дети.

Эшли плохо понимал, что она говорит, судорожно сжимая её руки, все еще сохраняя надежду сам не зная на что, пока, в конце концов, не осознал, что она настойчиво гонит его.

– Идите, идите, Эмилия ждет вас…

Повинуясь её голосу, сгорбившись, мистер Уилкс вышел из беседки и медленно побрел по аллее. Вокруг переливалось лето яркими красками, созревшими плодами, а его тело пронизывал холодный январский ветер той угрюмой зимы.

Он больше не появлялся в усадьбе, да и, будучи в Атланте, к Батлерам не заходил. Эмилия родила зимой еще одну девочку, через год еще одну, и еще.

– Эшли развернулся к старости, – смеялась миссис Тарлтон, – порадел для графства, наделал нам невест, а то все одни мальчишки рождались.

Выпроводив незадачливого кавалера, Скарлетт ещё долго сидела в беседке, не в силах подняться. Теперь на душе было смутно и неприятно, она чувствовала себя оскорбленной. Не так она в свое время представляла объяснение Эшли в любви к ней. Как он посмел так обращаться с нею? Был уверен, что не откажут? Откуда взялась такая уверенность? Может быть, её поведение позволило ему так думать? Нет, совесть её была чиста: она и в мыслях не совершила ничего такого, о чем не смогла бы рассказать мужу. Эшли что-то говорил о портрете. Неужели творение Анри заставило бурлить кровь даже мистера Уилкса? Но где он мог его увидеть, не в спальне же?

Немного успокоившись, Скарлет, не выбирая, нарезала цветов, побросала их в корзину, машинально подняла возле беседки книжечку, похожую на карманный молитвенник, и медленно пошла домой.

– Миссис Батлер, – остановил ее сеньор Принетти, – что-то случилось? Мистер Ретт ускакал так поспешно, ничего не сказав.

– Разве он приехал?