Продолжение легенды

– Вы сделали неправильный выбор, – вкрадчиво произнесла она. – Вам лучше обратить внимание на старшую сестру. Она темпераментна, умна, и страдает от невнимания мужа. Почему бы двум молодым красивым женщинам не скрасить свое одиночество? От этого дети не рождаются.

– Если вы хотите, чтобы мы с вами как-то общались, прекратите эту нелепую игру, – возмутилась Скарлетт.

– Это не игра, – усмехнулась миледи, не отрывая пристального взгляда от лица графини, особенно прекрасного в призрачных отблесках фонаря. – Как утверждают некоторые философы, всеми нашими поступками движет страсть. «Она возникает помимо нашей воли и от нее нельзя избавиться усилием воли», так что не требуйте от меня невозможного. Мне уже не изгнать вас из своего сердца.

Взгляд черных глаз ласкал, пробуждал желание, низкий бархатный голос волновал, лишая ее воли…

– Когда-то уже все это было в моей жизни, – думала Скарлетт, вспомнилась темная веранда, увитая диким виноградом, скрип калитки, нарушивший окружавшее безмолвие, негромкий смех Ретта, слишком явственное прикосновение теплых губ к ее ладони, потом выше, к запястью…

Нескромные руки скользнули под кашемир, графиня встрепенулась всем телом и замерла, словно беспомощный пересмешник, запутавшийся в зарослях жимолости.

– Прелесть моя, не упорствуйте… бессмысленно бороться против страсти…

– Вы дьявол, Лиз! – прошептала Скарлетт.

На следующий день миссис Батлер встала рано, оседлала любимую Росинку и умчалась в поля. Давно она не испытывала такого удовольствия от прогулки верхом, утренней свежести, от шума ветра в ушах. Чувство легкости, молодости, свободы охватило ее, как тогда в Саванне при встрече с Анри. От вчерашнего смятения не осталось и следа.

– Неужели мне все равно, кто влюблен в меня, лишь бы поклонялся моей красоте, лишь бы звучали страстные призывы? Неужели Лиз права, любовь – не просто физическое влечение – торжество духа, прежде всего, и все равно, в какую телесную оболочку он заключен. Но можно ли верить ее словам?

Скарлетт вернулась к завтраку, быстро переоделась и заняла свое место за столом. Ее встретил тревожный взгляд миледи, полный бесконечного обожания, и она почувствовала, что эта сильная женщина находится в ее власти. Весь день, занимаясь хозяйством, она не переставала думать о ней. После ужина, как обычно, пошли гулять. Леди Чайзвик не стремилась завладеть вниманием хозяйки, была задумчива и молчалива, но прощаясь, с грустью произнесла:

– Не избегайте меня, дорогая, – я скоро уеду, так уж, не лишайте напоследок удовольствия говорить с вами.

– Возвращаетесь в Лондон? – спросила Скарлетт, соблюдая приличия, хотя ей было совершенно безразлично, куда едет гостья, лишь бы скорее убралась отсюда.

– Пока не знаю, – уклончиво ответила она.

– Чего же все-таки она добивалась, распаляя мое воображение? – пыталась разгадать Скарлетт хитроумные задумки искусительницы перед сном. – Почему тогда не обрадовалась моей сегодняшней прогулке, которая вполне могла сойти за свидание, это ли не доказательство ее правоты? Нет, я не позволю ей уехать, пока не признается в своих кознях.

Через минуту графиня уже стояла перед дверью гостьи, распахнувшейся без стука. Ее ждали с нетерпением, будто не сомневались, что она придет.

– Какого черта меня принесло в логово ведьмы? – подумала Скарлетт, готовая уже отказаться от своей затеи, и смело переступила порог.

Ведьма, облаченная в желтый шелковый халат, обтягивающий по-мужски узкие крепкие бедра, была радушна, улыбчива. На столе стояла бутылка коньяку, по комнате плыл тонкий запах сигары Ретта, создавая иллюзию его присутствия.

– Ради блага своего воспитанника, вы даже способны перевоплотиться на время в его подобие? – попыталась съязвить графиня, чтобы скрыть свое беспокойство.

– Если мне это удалось, то не ради него, дорогая, я старалась для вас.

– Боитесь заскучаю и побегу к мистеру Уилксу за утешением?

– Это, конечно, не исключено, но я всего лишь хотела расширить границы ваших представлений, – начала оправдываться миледи, – показать вам, как можно избежать зависимости от мужских прихотей.

– И стать заложницей собственных прихотей или, как вы говорите, своих естественных физиологических потребностей, а заодно освободиться от моральных устоев и нравственных заповедей, – горячилась Скарлетт. – Не слишком ли большое значение вы придаете страстям?

– Не только я, страсти правят миром. О них пишут много и охотно, все по-разному, но сходятся в одном: страсть можно испытывать не только к противоположному полу.

– Это «содомия», которая порочит любые чистые отношения: бесплотную любовь между юношей и девушкой; дружбу между женщинами или мужчинами, любовь отца к детям. Я видела и то, и другое. То были святые чувства. Много лет со мной рядом находилась миссис Уилкс, она готова была воевать с целым городом ради спасения моей чести. Вы хотите сказать, что она делала это не по доброте душевной, а по греховному влечению?