Продолжение легенды

Наконец, граф встал из-за стола и покинул игорную залу. Сестра с покорным равнодушием последовала за ним. Банкир успел заметить, что она высокая, стройная, с изящными мягкими движениями. Это был его тип женщины.

На другой вечер фон Беренштейн пришел раньше них; посмотрел, как она разместилась в уголке, расправив свое бедное, наверное, единственное платье; подошел к столу и предложил англичанину партию.

– Я могу поставить только ночь с моей сестрой, – вздохнул тот.

– Согласен, – ответил незнакомец.

Граф проиграл, в замешательстве он подошел к сестре, она подняла голову и все поняла.

– Не бойся, ведь он старик, вряд ли, что сможет.

– Я думаю, мы можем вместе поужинать, – пригласил подошедший к ним незнакомец.

Он ел мало, но много наблюдал. Брат был поглощен вкусной едой, наслаждался хорошим вином и, казалось, забыл о своей сестре. Она же оставалась безучастной ко всему. Барон теперь разглядел ее хорошо, перед ним сидела женщина редкой красоты, уж он знал в этом толк. Худоба и одежда свидетельствовали о нищете, но ее манеры, благородная осанка говорили о том, что девушка из общества и знала лучшие времена.

– Расскажите мне о себе, – попросил он, когда они приехали к нему.

Бедняжка не могла произнести ни слова, так противен ей был этот высокий, костлявый старик, с редкими космами седых волос. Он же любовался ее прекрасным лицом, выглядевшим особенно трогательно, очевидно, вследствие перенесенных страданий, выпавших на ее долю. Ничего хорошего она, видно, не ждала и от будущего.

– Почему вы так живете, детка? – снова спросил он, положив свою костлявую руку на ее нежную ручку, лежащую на колене.

Она вздрогнула от прикосновения этой холодной руки, что не укрылось от его внимания.

– С такой красотой и манерами вы могли сделать приличную партию, кто ваши родители?

Не услышав ни единого слова в ответ, он попросил ее раздеться, подошел к ней и ловко распустил ее прекрасные пепельные волосы.

– Как вас зовут?

– Диана.

– Вы и впрямь богиня.

Женщины давно не приводили его в такое волнение, да и красавицы такой он еще не встречал. Он набросил ей на плечи бархатный халат, отороченный горностаем, и не удержался от соблазна провести рукой по ее торсу. Она вздрагивала при каждом прикосновении. Барон понимал, что может испытывать женщина на сорок с лишним лет его моложе.

Полюбовавшись ею, он подошел к туалетному столику, достал длинный синий футляр и вернулся к Диане, словно не заметив, как она отпрянула от него. Слегка распахнув халат, он надел ей ожерелье из сапфиров, окруженных бриллиантами.

– Подойдите к зеркалу, посмотрите, как они оттеняют ваши глаза, – пригласил он, сам же предусмотрительно остался на месте, негоже отражаться с нею рядом и пугать своей старостью.

Что-то промелькнуло в ее глазах, будто воспоминание, и только, ни восхищения, ни благодарности.

– Сегодня вы не расположены к разговорам. Но, я думаю, у нас еще будет время. Вы не хотите у меня поработать?

– Я ничего не умею.

– Читать-писать умеете?

– Да, конечно.

– Этого достаточно. Так что жду вас завтра к обеду, а сейчас экипаж отвезет вас, куда скажете.

Она оделась в свое платье, сняла ожерелье, положила в футляр и протянула ему.

– Вы не хотите принять моего подарка? – отклонил он ее руку.

– Не надо, мне некуда это надевать… лучше дайте немного денег на еду.

Камердинер Пауль, немец по национальности, давно работал у барона, сопровождал его во всех поездках, а его жена была и горничной, и домоправительницей. Их дети жили в деревне с ее родителями в хорошеньком домике, который Пауль приобрел благодаря хозяину, а потому был ему очень предан. Барон доверял ему. Он привозил Диану к обеду и отвозил после ужина. Девушка была все в том же платье, но ее шейку украшал кружевной воротничок.

Прошло несколько дней, граф приходил домой поздно, от него пахло вином и женскими духами. Он не звал Диану в казино и не спрашивал, чем она занята. Зато покровитель не желал расставаться с нею ни на минуту.

– Я бы хотел, чтобы вы сопровождали меня на прогулках, в театр, вам потребуются соответствующие туалеты, предлагаю пройтись по магазинам.

Но ни роскошные туалеты, ни дорогие украшения не вызвали радости на лице новой знакомой бельгийца. Уходя домой, она надела свое старое платье.

– Пусть все остается здесь.

– Нищета – ужасная вещь, да еще в вашем возрасте, – уговаривал банкир.

– Я сама виновата в этом, когда-то у меня было все.

Зиму барон решил провести в Ницце. Он снял небольшой особняк и попросил Диану переехать к нему.

– Брата будете навещать, если заскучаете.

– Он мне не брат, он мой любовник, я родила ему сына, которого он даже не пожелал увидеть, да и я тоже, – тихо промолвила бедная женщина.

– Где же сейчас ваш ребенок?

– У моего отца. Он благородный человек, я сбежала от него, оставив ему сына.

…Она хорошо помнила, как это произошло, хотя всем казалось, что она ничего не осознает. Гуляя, вернее, бесцельно бредя по бульвару, она увидела на афише какого-то американского театра знакомое имя: Лесли Уэрд. Он не забыл ее и пригласил вечером на спектакль, а потом к себе в гостиницу.