Продолжение легенды

– Лесли, у меня ничего нет, муж оставил меня, и я не знаю, как жить дальше.

– Поедем со мной, подружки у меня сейчас нет, еда и жилье будет.

– А куда вы?

– На какой-нибудь курорт, в Ниццу, наверно, там полно богачей.

И она поехала, ей понравилась непритязательная жизнь богемы. Лесли как-то незаметно и весело приучил ее делать необходимые для себя вещи, теперь она вполне могла обходиться без служанки.

– Может, и с Локартом было бы все хорошо, если бы я довольствовалась тем, что есть, ведь Дэвид был совсем недурен собою, – думала Диана, оглядывая свое нехитрое хозяйство. О крошке-сыне она не вспоминала.

Наступила осень.

– Труппа возвращается в Чикаго, – сообщил Лесли, – ты с нами?

– Давай останемся здесь.

– Не могу, у меня контракт подписан.

– Опять холодный богатый Чикаго, – раздумывала Диана, – что там делать без денег Батлера? Но и оставаться здесь одной рискованно, без мужчины, без денег, можно оказаться на улице. Куда еще она годится в таком платье? Вот если бы вернуться в Нью-Йорк!

Она с благодарностью вспомнила доброго Редфорда, который так не хотел ее отпускать, и решила ехать с Уэрдом, по крайней мере, до Нью-Йорка.

На последнем спектакле Диана, как всегда, сидела в ложе для артистов, для них оставляли одну на случай, если явится какой-нибудь меценат. Присутствие там красивой женщины, хоть и в скромном платье, украшенном букетиком фиалок, вряд ли кому мешало. Она еле досидела до конца пьесы, почувствовав на себе знакомый горячечный взгляд, бросилась к выходу, но не успела уйти. Широкоплечий мужчина преградил ей дорогу.

– Не хочешь меня видеть, дорогая? – услышала она голос Кавоса, и сердце ее затрепетало.

Он был так же блестяще одет, как и раньше, так же красив и высокомерен. Небрежно взяв за подбородок, он запечатлел поцелуй на ее губах. Она вырвалась из его рук и убежала. Он только засмеялся ей вслед, уверенный, что никуда она от него не денется, пока он сам этого не захочет.

– Злой рок преследует меня, Лесли, – я люблю негодяя, который погубит меня.

На другой день едва Кавос появился на их улице, как Диана уже бежала ему навстречу. Снова любовный угар закружил ее, на полгода хватило очередного состояния, где-то им раздобытого, и его любви. Потом начались поиски богатой невесты.

Когда он ушел в первый раз, не сказав куда, она не спала всю ночь, впервые за год не услышав слов любви. Утром Диана даже не посмела потребовать от него объяснений – так холоден и неприступен он был. Вечером он снова взялся за шляпу.

– Только не играйте, пожалуйста, – тихо прошептала она.

– Чем же еще может заниматься аристократ: либо игра, либо женщины. Вы должны понять, я не терплю однообразия. Мы сошлись, а теперь расходимся, оставьте меня моим склонностям.

Горестные вздохи, душераздирающие взгляды приводили Эгмонта в такой гнев, что казалось, он готов убить ее. Бедняге было все равно: пусть уж лучше убьет, чем бросит. Его не бывало по нескольку дней кряду, Диана сидела голодная, растрепанная, с потухшим взором, вся в воспоминаниях о его любви. Она снова была в таком же состоянии, как после родов, только Ханны рядом не было.

Однажды случайно зайдя в их убогую квартирку, он застал ее лежащей на полу без чувств и не сразу понял, что это голодный обморок. Она была слаба, но выжила. Граф проявил сострадание, как к своим собакам, и впредь оставлял ей пищу, нещадно ругаясь. В бывшей возлюбленной он видел непривлекательную исхудавшую женщину, которую не захочет, даже если уже никого не окажется под рукой.

– Сколько еще ты будешь сидеть на моей шее? Даже в служанки не годишься, ни готовить, ни одежду привести в порядок не умеешь.

Чтобы не сердить его, она бесшумно уходила в каморку, в которой коротала все вечера и ночи.

– Боже мой, Диана, женщина всегда может заработать. Ведь ты же когда-то очень ловко обращалась с мужчинами, – вспомнил он как-то.

Безмолвно она смотрела на него и ничего не понимала из того, что он говорил. В первый выигрыш он купил ей новое платье, простое и дешевое, но она и этому была рада.

– Главное – лицо, дорогая, – хитрил он. – Если ты будешь весела, я буду снова с тобой.

Она вымыла голову, привела себя в порядок, и он провел с ней несколько ночей, удивляясь ее пылкости. Потом Эгмонт объяснил ей, что теперь для всех она его сестра, и повел в казино. Диана смирилась с этим, ведь из трех ночей одну он проводил с ней. Она не знала, где он бывает, ни о чем не спрашивала, ничего не требовала. Такое молчаливое обожание графа устраивало…

– И вы все простили ему? – удивился барон, выслушав ее исповедь.

– Да, ради него я способна на все, вряд ли вы можете мне доверять. Если он меня позовет – побегу за ним, если он скажет украсть у вас что-нибудь – украду. Если я окажусь в тюрьме, он даже не заметит этого, потому и не беру украшений, чтобы не соблазнять его на такие мысли.

Леопольд был поражен, как можно дойти до полного самоуничижения женщине неглупой, достаточно образованной, благородного происхождения, понимающей свое положение?

– Люби он меня по-прежнему, я была бы счастлива, преданная позору, всеми забытая, но он не способен на любовь.