Продолжение легенды

– В дом ее взяла сестра еще девочкой, она была ей помощницей во всем, сидела с нами за столом, хотя ее дядя этого не поощрял. Когда Батлеры уехали, она стала мне… другом, – наконец подобрал он слово.

– Подругой, – поправил Уилкс, вконец смутив Робийяра, – не найдется ли у дядюшки Мориса ещё одной племянницы? Надо с ним поговорить.

Анри всегда был так поглощен работой, что редко мог сопровождать своего молодого друга в увеселениях, но от распутства удержал, хотя в Париже это нелегко. К счастью молодой человек был одержим театром, и Робийяр познакомил его с истинными тружениками этого поприща.

– Если серьезно решил стать актером, надо знать о театре все, изучай.

Театральная жизнь – такая сказочная, такая неустойчивая, но привлекательная, манила юношу, давала много обещаний и надежд. Здесь находилось место и флирту, и связям. Оперные примадонны, звезды кордебалета, начинающие юные актрисы, скучающие меценатки – никто не оставался равнодушным к молодому американцу. Стоило ему заговорить, как женщины словно теряли рассудок – неповторимая тональность голоса, акцент, выразительные карие глаза, красивое лицо и безупречное телосложение. Анри отвергал его подружек одну за другой, призывая подождать серьезного чувства. Бо не стал разубеждать художника, что чувства ему не нужны, нужна любовница и лучше состоятельная.

– Это не проблема, Бо, обеспеченные светские бездельницы охотно заводят романы с мужчинами моложе себя, но тебе нужна особая женщина, сведущая в делах театра, чтобы могла чему-то научить тебя, подсказать, направить.

И такая женщина нашлась – примадонна Вероника Барколини. Не понимая разницы в их положении, он сам заговорил с нею, испугав ее поклонников своей дерзостью. Сеньоре же мальчишка показался забавным, и она исподволь принялась за ним наблюдать. Он брался за любую работу в театре, принимал участие в спектаклях, стоял наряженный каким-нибудь стражником или рабом в массовых сценах. Его интересовало все, как размещается оркестр, как проходят репетиции, кто главнее в опере режиссер или дирижер. Веронике все более нравился этот любопытный юноша с необыкновенно красивым, гибким, чистым голосом, к сожалению, слабым для оперы. Но он мог бы участвовать в комических операх, в небольших партиях, будь у него, хоть какие-то музыкальные навыки, а они приходят с опытом. Примадонна очень удивила своего импресарио, попросив роль для незнакомого юноши.

– Он студент и к осени уедет в Америку, а кто будет играть?

И все-таки мистер Уилкс получил небольшую роль и даже спел несколько фраз, почувствовав себя необходимым звеном в хитроумной цепи спектакля. Он появился на фоне карнавала, и его заметили. Конечно, официального признания не было, но толпы поклонниц осаждали фойе театра, как если бы ждали знаменитого тенора.

Вероника не спешила поздравить его с дебютом, но однажды попросила проводить ее после репетиции. Бо воспринял эту любезность, как сигнал к действию. Он не пропускал ни одного спектакля с ее участием. Она присылала ему билеты. Он благодарил и писал нежные письма.

Боюсь, что я не достоин вашей дружбы, вы так велики, так благородны! Я грущу, и на сердце тяжелее, чем всегда. Когда же вы подарите мне целый вечер, у меня или у себя? Я работаю, как каторжник, и это будет моим вознаграждением. Целую тысячу раз…

Она тщательно скрывала свою связь с ним, но когда он отбыл в Гарвард, приложила все силы, чтобы организовать гастроли в Нью-Йорке…

XXXI

Диана привыкала к барону, он уже не казался ей таким страшным, напротив, она находила его приятным. Широкий выпуклый лоб, правильный резкий профиль, белые волосы и усы теперь были аккуратно подстрижены, небольшая бородка скрывала худобу и дряблость шеи, держался он прямо, а спокойные темные глаза не потеряли ясности. Лицо его было жестким, но освещалось добрым взглядом, когда он смотрел на нее. Ей даже стали нравится его морщины, особенно в уголках глаз, разбегавшиеся лучиками к впалым вискам. Он часто щурил глаза, чтение сказалось на его зрении.

Теперь они не расставались и на час, старик нуждался в ее обществе. Он заставлял ее надевать драгоценности или примерять очередной роскошный наряд, внимательно и подолгу разглядывал ее, любуясь правильными чертами прелестного лица, нежным румянцем, появившимся на щеках, изящно очерченными бровями. В ее серо-голубых глазах, некогда холодных, а потом безучастных, появилась мягкость. Он уже не мог заснуть, если не видел нежного пригожего личика девушки. Жизнь с Кавосом как будто стерлась из памяти Дианы, казалось, она вернулась в свою юность, когда рядом был отец, и не было никаких забот.

– Почему я не слушала отца? Как прав он был во всем! Что было бы со мною, если бы не Лео? – часто думала Диана, и однажды с благодарностью прижалась к его груди.