Продолжение легенды

Батлеры остановились в доме Бертье. На этот раз Скарлетт не стала отказываться от поездки. Они были намерены оставить Рене у родного отца, справедливо считая, что со временем он унаследует парижское имущество, станет совладельцем банка, мальчик с детства проявлял большие способности к математике. Пусть свыкнется с тем, что он Рене Робийяр, потомок основателя банка. Ретт переговорил с Роальдом, чтобы тот помог юноше получить соответствующее образование.

– Хочешь передать дела сыну? – спросил Бертье.

– Скорее, наоборот, хочу передать сына тебе, в твои руки, и не без тайного умысла. Пусть взрослеют вместе с Лаурой, привыкают друг к другу. Вдруг получится породниться? Но жить он будет в доме Робийяров.

– До чего же ты дальновиден и предусмотрителен!

– Все предугадать невозможно, но бывает, что некоторые планы исполняются.

Они ударили по рукам в знак согласия, условившись жен пока не посвящать в свой сговор.

Как только дожди закончились, и установилась теплая погожая осень, шумная компания отправилась на виллу. Даже Роальд оставил дела на несколько дней, чтобы побыть со всеми.

– Ты не поверишь Ретт, но то лето было самым счастливым в моей жизни. Я ведь тоже не избежал влюбленности в твою жену. Так было обидно, что она ничего не замечает, а только пишет тебе письма. Ну ладно я, но как можно было отвергать Анри? Взгляни на него, он и сейчас хорош!

Робийяр разгорячился, играя в теннис с Уэйдом, бегал в одной майке, поигрывая мускулами. Ретт не сомневался, что сердце Скарлетт дрогнет. Робийяр был в расцвете мужской силы и привлекательности. Но не она любовалась им – Катрин. И это пугало его куда больше. Они с Мари не спускали глаз с поляны, заменившей игрокам корт. Рене и Лаура бегали за мячом, а дамы прогуливались в тени деревьев. Скарлетт старалась больше общаться с Адель.

– Ваш приезд очень благотворно сказался на Анри – завела разговор мадам Бертье. – Я давно не видела его таким оживленным, с тех самых пор, как ты была здесь в последний раз. Разве можно так мучить человека? С каждым годом он становится все сумрачнее.

– Ах, что ты, Адель, то была обычная юношеская влюбленность, которая давно прошла, – покраснела Скарлетт и подумала про себя, – может, и не прошла, но осталась где-то там, на берегу океана, далеко в стороне от той дороги, которой она шла теперь, и уже не было сил повернуть обратно на связующую их стезю…

– Ну-ну, подруга, можешь, конечно, думать и так, если тебе это удобнее, только все равно ты в долгу перед ним… Но у тебя появилась возможность отплатить любовью за любовь. Не пугайся, я не тебя имею в виду, по-моему, твоя дочь теперь испытывает юношескую влюбленность. Я не хочу, чтобы ее чувство осталось безответным. Если он не женится на ней, что станет возможным при определенных обстоятельствах, то уже не женится никогда.

– Как же Адриена?

– Если бы хотел, давно бы женился. К счастью, она девушка разумная, знает свое место и не собирается губить ни его, ни свое будущее. И так разговоров было предостаточно, но свадьба с Катрин поправит все. Оставь дочь у меня, я попробую их сосватать. Что скажешь, согласна?

– Да, я и сама уже заметила, что общество Катрин ему приятно.

– Как твой красавец к этому отнесется?

– Его мы поставим перед фактом, если все получится.

– Кстати, сам-то он поутих, дед ведь теперь?

– Была еще одна история сразу вслед за Дианой, быстро закончилась, и с тех пор ничего, сама удивляюсь.

– Что тут удивляться? Ни дети, ни пироги не увеличили твоей талии, как тебе это удается? Глядя на тебя хочется быть мужчиной…

– О, нет, Адель, только не это! Никакой мужчина не смог бы мне заменить тебя и нашей задушевной дружбы.

Анри то и дело хватался за карандаш, делая наброски, ему никогда не надоедало писать портреты своих близких.

– Как они выросли! – удивлялся художник детьми, и его взгляд невольно обращался с благодарностью и нежностью к их матери.

Гордость переполняла его, все-таки приятно, когда ты еще не стар, а дети взрослые, между тем Батлер гордился противоположным – тем, что в преклонных годах у него есть маленькие дети. Как сказала бы Адель, джентльмен всегда найдет повод восхищаться собою.

Как-то вечером Мари сидела за роялем, а Катрин стояла рядом. Анри вспомнил свою картину «У рояля» и загорелся желанием повторить ее.

– Подросший озорник, по-прежнему, будет мучить котенка? – спросил Рене, явно не желая позировать.

– Нет, мальчик мой, что-нибудь придумаем.

– Вместо котенка возьмем собачку, – подсмеивался Рене. – Тогда это будет уже другая картина.

– Ладно идите, – выпроводил всех художник, чтобы ему никто не мешал сосредоточиться в поисках композиции. – Как только Батлер справляется с таким количеством детей, ведь к каждому надо найти подход. Мне такое не по силам, хоть бы с одним -то найти общий язык.

Набросав эскизы, Анри показал их Катрин.

– Позволь, мне кое-что изменить в композиции, все равно картина уже другая.

– Тебе не нравится?