Продолжение легенды

– Особенность в том, что стать главой в семье королевы, ничего не признающей, кроме собственного «Я», совсем не просто, – возразил Дмитрий. – А ему предстояло навести порядок не только во дворце, в стране, не обладая реальной властью. Титул принца-консорта он получил лишь спустя пятнадцать лет после долгих препирательств с парламентом. Тем не менее Альберту удалось изменить многое и в Англии, и в своей супруге.

– Принцу повезло, что правительство возглавлял пятидесятитрехлетний консерватор Роберт Пиль, надеюсь, что его тезка, наш щенок, окажется таким же трудягой, – засмеялся Анри.13

– Неужели Виктория смогла расстаться со своим любимым премьером? – спросила Катрин.

– Лорд Мельбурн сам подал прошение об отставке, когда виги потерпели поражение. Прощаясь, он признался ей: «В течение четырех лет мы ежедневно виделись с вами, и каждый новый день был для меня прекраснее предыдущего», – ответил Ростоцкий, выделяя особо последние слова.

Мисс Батлер очень воодушевило это признание, ей показалось, нет не показалось, оно обращено к ней.

– Поводом для отставки, возможно, явились недостаточно глубокие экономические познания знатока женщин и тонкостей английской политики: государственный долг достиг рекордной цифры, дефицит составил пятую часть бюджета страны, спад в экономике оказался таким, какого Англия не знала со времен Ватерлоо, а он считал причиной всех финансовых трудностей Англии выпуск почтовой марки по единой цене в один пенни.

Виктория стала первым человеком в мире, чей портрет был напечатан на почтовой марке. Популярность ее от этого заметно возросла. Это произвело настолько сильное впечатление на будущего Наполеона III, жившего в то время в изгнании в Лондоне, что, придя к власти, он пожелал тоже выпустить марку со своим изображением, чтобы все знали его в лицо.

– Возможно была и другая причина, – выдвинул Робийяр свою версию. – Лорд Мельбурн настаивал на замужестве Виктории, но в отличие от бельгийского короля не видел в кобургском кузене достойного претендента на ее руку. «В брак с двоюродным братом вообще лучше бы не вступать, к тому же эти Кобурги не слишком популярны за границей. Русские их терпеть не могут», – сетовал он, – при дворе и так слишком много говорят по-немецки.

– Почему он настаивал на браке, когда девушка, наконец почувствовала себя свободной, способной принимать важные решения по собственной воле, и танцевать хоть до утра благо кавалеров хватало? – Катрин говорила о себе.

– В интересах королевства, Виктории исполнилось двадцать лет. Премьер, очевидно, не был уверен, что его подопечная научилась сохранять нужную дистанцию с кавалерами. На балу в честь ее дня рождения она не замечала никого, кроме русского царевича, несмотря на присутствие элегантного лорда М, как она называла своего наставника.

– Ну и что же? Она должна была общаться с молодыми людьми. В нее влюблялись, и она не оставалась равнодушной: лорд Элфинстон, в шестнадцать лет Виктория уверяла, что «выйдет замуж только за него»; лорд Паджет, красивый офицер в голубом мундире, который носил на груди ее портрет; Александр Менсдорф, один из многочисленных племянников Леопольда, двадцати шести лет.

– Как утверждала известная сплетница княгиня Ливен, единственным мужчиной, за которого королева хотела бы выйти замуж, был лорд Мельбурн, – с намеком на что-то заметил Анри.

– С ним уходила свобода, которой она не успела насладиться, блеск придворной жизни, с ее фривольностями, пороками и изысканным вкусом, – сожалела мисс Батлер.

– Не все так печально, дорогая, отставной царедворец продолжал посылать молодой королеве букеты цветов, выражая тем свои нежные чувства, и делиться с ней опытом вершить власть, обходя политические ловушки и манипулируя общественным мнением. Его советы пригождались впоследствии и самому Штокмару, и Альберту. Виктория и сейчас до мелочей продумывает протокольные мероприятия, а тогда каждую неделю до трех тысяч человек непрерывной чередой проходили перед ней. Никто не мог войти в высшее общество, не будучи представленным ко двору, не приложившись к ручке королевы.

– Говорят, и вы удостоились этой чести, ваша репутация оказалась достаточно безупречна? – со смехом спросила Кэтти. – Ведь принц Альберт настаивал на том, чтобы в Букингемский Дворец имели доступ лишь мужчины и женщины с безупречной репутацией.