Проект Rain Storm

Как вернулись на базу, я первым делом позвонил отцу. Сказал, хочу разорвать контракт, умолял подключить юристов и все связи. Рыдал, как мелкий засранец, взахлеб. Говорил, что согласен на все, даже на исповедь, даже принять его дурацкую веру и соблюдать все заповеди, лишь бы выбраться. Отец обещал помочь. Только всех его связей и денег не хватило, чтобы меня вытащить. Армия – прожорливая тварь, если уж заглотила добычу, то ни отдаст, пока не пережует и не переварит. Отец предложил мне дезертировать или добровольно под трибунал пойти.

Пайн уронил голову на руки, провел пальцами по железным пластинам.

– Сколько тебе ещё осталось? – спросила Моралес.

– До ранения было пять лет. Теперь девять. Так же, как и вам, с разрешением на установку имплантов подсунули продление контракта. У меня даже формального согласия не спросили – я в себя не приходил. Осколок в глаз попал, повредил мозг, я чудом выжил. Сайберы связались с моими родителями. Отец им отказал, конечно. Мать согласилась. Засранцы выбрали тот ответ, который их устроил.

Вам обоим ещё повезло, только ноги-руки заменили. А мне в башке поковырялись. На мир теперь смотрю через сетку прицела и понять не могу, кто в моей голове хозяин – я или чип этот проклятый. Так что будьте осторожны в своих желаниях. Если они не сбываются – это ещё полбеды. Хуже, когда все-таки сбываются. О, Рейн, у меня тут есть для тебя… эй, что за фокусы?

Мимо прошла Джейн Рейн. Вместо одежды вокруг её тела извивались струи воды, не давая любопытным взглядам разглядеть ничего интересного.

– Парни из автороты стащили мои вещи, пока купалась, – ответила Джейн с раздражением. – Надеялись на бесплатный стриптиз. А получили облом и холодный душ прямо в одежде.

Фостер улыбнулся. Джейн себя в обиду не даст. Рейн скрылась в палатке, а Фостер быстро отвернулся, надеясь, что никто не заметил, как он провожает девушку взглядом.

– Да было бы на что смотреть, – фыркнул Джонсон.

– Это у лейтенанта спросить надо, правда, сэр? – ухмыльнулся Пайн.

– Ты чего сказал? – рявкнул Фостер.

– Не сердитесь, сэр. Мы все в курсе о том, как в вас стреляли в городе, и как вы спасали сержанта Рейн путем погружения в ванну.

– Приятный способ, – ухмыльнулась Моралес.

– Я бы от такого не отказался, – добавил Пайн. – Искусственное дыхание, наверное, делать пришлось…

Парни зашлись дружным хохотом. Чёрт, права была Джейн, когда советовала не докладывать обо всех подробностях. И кто только разболтал?

– Если не заткнёшься, Пайн, – хмуро сказал Фостер, – сам будешь делать искусственное дыхание Джонсону. А потом он тебе, в рамках отработки помощи в экстренных ситуациях. Часа три вам выделю, а после буду зачет принимать, с видеоотчетом для командования.

***

– Я повторяю, какая сволочь это сделала? – орал генерал Декстер перед строем, бросая гневные взгляды на жиденький пучок искусственной омелы, подвешенный на верёвке над плацом. – Два шага вперёд из строя! Выходи, не бойся, целоваться будем, раз уж такая традиция. Куда целовать, я тебе потом скажу! Молчите? Умники! Убрать немедленно!

Фостер едва подавил смешок. Он знал, кто подвесил омелу. Видел, как Эймс ночью, забравшись на плечи толстяка Купера, приматывал верёвку к флагштоку и едва не рухнул, когда у Купера подкосились колени. Но выдавать товарища Рей не собирался.

Рождественское утро началось с удивительного аромата выпечки: повара испекли пряничный домик, настоящее кулинарное чудо, украшенное цветной глазурью, с узорами вокруг окон и шоколадной черепицей на крыше, посыпанное снегом из сахарной пудры. От одного взгляда на эту красоту просыпались ностальгические воспоминания о детстве, ёлке в гостиной и семейном рождественском ужине. Домик, конечно же, есть никому не позволили – будет стоять как украшение, ожидая штабных. Но личный состав получил к завтраку имбирное печенье, чему суровые вояки радовались, как дети.

Дух Рождества дотянулся и до жаркой египетской пустыни. Детская вера в волшебство и взрослые розыгрыши смешались в странный калейдоскоп, и если сочельник прошел относительно спокойно, не считая множественных случаев злоупотребления алкоголем, то в день подарков началось настоящее безумие. Утром офицеры и рядовые с азартом проверяли содержимое носков, развешенных на спинках кроватей. Носки, надо сказать, были самые разные – кто-то повесил свои, хорошо если выстиранные, кто-то раскрасил для такого случая старые берцы. Были и женские чулки на мужских кроватях, и резиновые сапоги и вязаные гольфы.

За завтраком бурно обсуждали содержимое носков.

– Рядовой Джонсон, что это такое? – рявкнул старший лейтенант Льюис, проходя мимо стола спецроты.

Джонсон сидел между Моралес и Карлом, а на его лбу болтался вполне реалистичного вида фаллоимитатор на присоске.

– А это боевой единорог, сэр, – рассмеялась Моралес и повертела ладошкой.

Рейн делала ей маникюр – приклеивала на железные пальцы ярко-алые накладные ногти, а Селеста с придирчивым видом разглядывала результат.

Джонсон разразился хохотом, присоска не выдержала и искусственный член рухнул прямо в тарелку под дружный смех.