Проект «Убийца»

– Да. Такое чувство, что они все шепчутся за моей спиной. Это невыносимо. А вчера, я впервые пришёл на учёбу, увидел портрет Калеба на стене. И мне стало плохо. Горе – оно будто обрушилось на меня снежной лавиной, всё это время тихо таясь на скале. А когда я пришёл домой, я увидел Калеба. Так же ясно, как сейчас вижу вас перед собой. Он обвинял меня. Упрекал. Что это я его убил. За ним возник Потрошитель, он вновь убил его. Скажите, у меня психоз?

Делия в неопределённом жесте скривила улыбку, будто желая пожать плечами, не зная, как бы тактичнее объяснить клиенту, что с ним происходит.

– Нет, Леон, я сомневаюсь, что, как вы считаете, сходите с ума. Безусловно, мы оба не будем отрицать, что сейчас вы находитесь в тяжёлой депрессии, не говоря уже о посттравматическом стрессе после увиденного. Но вы не сходите с ума. Ваши галлюцинации – не что иное, как ваш внутренний диалог с самим с собой. Ваша совесть пытается вас обвинить.

– Одна знакомая недвусмысленно намекнула мне на то, что я добровольно занял позицию жертвы.

– А вы с ней согласны?

Леон тяжело вздохнул, откинувшись, позволяя спинке дивана глубже поглотить себя. Он не хотел и не знал, что ответить на этот вопрос.

– Возможно, она права в какой-то степени, – ответила за него Гилл. – Вы грызли самого себя целый месяц, находясь в замкнутом пространстве. Неудивительно, что ваше подсознание вспыхнуло, сделав подобный выброс. Скажите, вы не принимаете самовольно или по предписанию врача лекарства?

– Нет, один раз только выпил успокоительное.

– Вы были на могиле друга?

– Нет. Я не могу себя заставить. Не могу принять его смерть сейчас…

– Я думаю, что вам нужно сходить на его могилу для принятия факта смерти вашего друга. Отрицанием вы не поможете себе.

– Это сложно.

– Послушайте, Леон, вам нужно разрешить конфликт с самим собой, простить себя. Я знаю, это сложно. Легко давать советы, но как это сделать – ответ заключается в вас. Скажите, у вас есть близкие, с которыми вы могли бы разделить это бремя?

– Нет.

– Вы живете один?

– Да.

– Разрешите узнать, где ваши родители?

– У меня их нет.

– Они погибли?

– Я не знаю, – безразлично, но на грани истеричного смеха ответил Леон, смотря в потолок.

Делия замолчала, позволяя ему самому решить хочет ли он говорить на тему, которая, судя по реакции, была для него острой.

– Я не знаю, я их никогда не знал. Я жил в детском доме, а в восемь лет меня взяла бабушка. Нет, она не была мне бабушкой, она оформила надо мной опеку, потому что была старой, одинокой женщиной, у которой не было даже наследников. Она взяла меня просто, чтобы не умереть в одиночестве. Но я всегда называл её бабушкой, мамой язык не поворачивался назвать. Три года назад она умерла от старости, оставив мне в наследство квартиру и деньги на существование. Такой особый вид благотворительности.

– Тем не менее вы прожили вместе достаточно для того, чтобы могли привязаться к ней и полюбить как родную, – прокомментировала Делия. – Вас преследуют потери с самого начала жизни, Леон. А смерть друга от руки серийного убийцы стала каплей в море. Неудивительно, что ваша психика запросила помощи таким необычным способом.

Делия попыталась отшутиться, но неловко стёрла улыбку, как закорючку ластиком, не увидев отклика от клиента.

– У вас есть девушка?

– Да.

– Вы говорили с ней о произошедшем?

– Нет, меня раздражает её присутствие, как и любого другого живого человека в радиусе трёх метров.

– Даже меня?

Но Леон посчитал невежливым отвечать на риторический вопрос. Выпрямившись, он согнулся, опершись локтями о колени, и скрестил пальцы.

– Есть одна девушка, – начал он издалека.

– Так?

– Я её почти не знаю, она появилась в моей жизни совсем недавно. Но меня немного смущает появившийся к ней интерес.

– Интерес какого характера?

– Сексуального, – признался Леон.

– Она знает о случившемся?

– Лишь в общих чертах. Но с ней мне говорить немного легче. Я не могу понять почему.

– А я как раз могу. Вы встретили третье лицо, которое, как вы считаете, не может вас обвинить. Она вас не знает, и вы можете предстать перед ней в любом свете. Вы можете видеть в этом незнакомым человеке источник, в котором вы сможете утолить свою боль. Но принесёт ли это результат или только кратковременный эффект – вопрос иной. Вам нужно не просто заглушить своё состояние. А разрешить конфликт. Хотя бы со своим демоном – Потрошителем.

– Но как?

– Чем вы занимаетесь в жизни? На кого учитесь? Работаете?

– Я художник, учусь в академии на последнем курсе.

– Почему бы вам не нарисовать портрет Потрошителя и уничтожить его? Сжечь, разорвать?

– Вы предлагаете мне сублимацию?

– Нет, я предлагаю вам подойти к войне с творческой стороны.

– У меня нет вдохновения писать картины. Я потерял свою музу.

– А если воссоздать в другой форме? Не знаю, слепить из глины бюст и разбить?

– Или создать куклу? – прыснул от смеха Леон, но улыбка исчезла с его уст, по лицу пробежала рябь из меняющихся эмоций, как тающая восковая маска. – А что если, и правда, создать куклу…

– Да, мне нравится ваша мысль. Кукла более реалистична. Если вы конечно знаете, что делаете.