Проект «Убийца»

– Нет, не знаю, но это не проблема, – разговаривая будто сам с собой, Леон полностью погрузился в собственные мысли. Голос миссис Гилл звучал фоновым шумом.

– Посвятите своё время этому проекту. Займитесь учёбой, можете даже устроиться на работу. Труд – лечит. У вас не будет время на угрызения совести. Всё лучше, чем сидеть дома и горевать. Пройдите десять сеансов моей психотерапии, я могу выкроить вам время уже на этой недели. Вот увидите, вы почувствуете себя обновлённым, свободным от боли человеком. И попытайтесь не закрываться перед друзьями. Пойдите с ними на контакт. У них тоже траур, не отказывайтесь от людей, только из-за существования смерти, которая может отнять их у вас. Мы все смертны, Леон. И я и вы. Но это не значит, что мы не должны жить.

* * *

Палые листья окрасили чахлый город в цвет ранней осени. Назойливый аниматор с топором в окровавленной голове всунул рекламную брошюру магазина, где продавались маскарадные костюмы. Истерия перед Хэллоуином напоминала эпидемию гриппа – все в последний момент вспомнили, что им срочно нужен не только антивирусный препарат, но и костюм шлюховатой ведьмы.

Леон выбросил брошюру в ближайшую урну, краем глаза заметив, как Арлин с интересом читает адрес, вероятно, пытаясь прикинуть, в каком районе находится магазин.

Миссис Гилл посоветовала не отворачиваться от друзей, но он не мог заставить их не отвернуться от себя. Когда Бёрк ненавязчиво попросил Тревиса проводить его до больницы, тот пообещал примчаться в назначенное время, хоть пунктуальностью никогда не отличался. В итоге возле дома его встретила Арлин, с удивительным количеством подробностей объяснив, как его просьба отвезти в больницу прошлась по кругу, в конце достигнув её от Рейвен, у которой оказались неотложные дела на сегодня. Кажется, они не знали как себя с ним вести, также как он с ними.

Отказаться от помощи единственной откликнувшейся доброй души, Леон посчитал как минимум невежливым. И в досадном молчании для Арлин и удобном для себя они доехали на метро до больницы.

Доктор Кэмпбелл снял швы, обрадовав, что рана затянулась быстрее, чем он предполагал. Правый бок обработали резко пахнущим раствором, затянули на всякий случай бандажом и порекомендовали носить повязку как минимум две недели. И с напутствием прийти на контрольный осмотр через месяц отпустили с богом.

Дорога обратно проходила в гнетущей тишине, в которой Леон не знал, какие подобрать слова, чтобы завязать разговор. Арлин первую половину пути не настаивала на беседе, но после треклятой брошюры разбила воцарившуюся между ними неловкую идиллию.

– А ты выбрал костюм на Хэллоуин?

– Он был готов ещё с лета, – лаконично ответил Леон, не вдаваясь в подробности.

– А мой костюм будет сюрпризом. Ты ведь не против, что Рейвен позвала меня вместе с вами на концерт?

О концерте они, кажется, договаривались ещё в августе, до убийства Калеба. И, видимо, посчитали Хэллоуин священным праздником, чтобы отменять из-за такого пустяка, как смерть лучшего друга. При этом никто не счёл важным ни предупредить, ни пригласить его, оставив в состоянии свободного выбора.

– Я предпочту дорогу в молчании. Мне нравилось слушать мелодию города, а не пустой разговор о празднике, пытающийся заполнить неловкое молчание из-за того, что на тебя сбросили чужую обязанность.

– Мелодию города? – заинтересовано спросила Арлин и, скомкав брошюру, выкинула в урну, мимо которой они прошли.

– Ты не замечала? У каждого города есть своя мелодия.

– А ты бывал во многих городах?

– Нет, но когда-нибудь я услышу мелодию других городов. Песнь чужих историй из столетий их возведения. Всё в городе поёт по иному: птицы, шелест травы, даже темп спешащих прохожих.

Арлин слушала его с упоением, как если бы он заменял мелодию города, и старалась прислушаться к звучащей арии Чикаго: только скрежет шин, свист проносящихся вдоль дороги автомобилей, гвалт чужих голосов, мимо прошедший мужчина едва не оглушил её матом, которым крыл собеседника по телефону. Эстетики в этом она видела мало.

– Ты ведь из Миннесоты. Разве ты не слышишь отличия городов? – спросил Леон надменно, отчего у любого встал бы поперёк горла ком обиды. Но Арлин сохраняла спокойствие.

– Честно, никогда не прислушивалась.

– Тогда прислушайся сейчас и запомни, чтобы сравнить, когда будешь в родных краях.

– Жизнь стала слишком суетна, чтобы созерцать её эстетическую сторону, – печально вздохнула Арлин и в знак скорби по былым временам натянула нежно-розовую беретку на лоб, как если бы опустила козырёк шляпы в знак почтения.

– Можно подумать, что течение времени изменилось, – возразил Леон, в тоне которого звучала грубая самонадеянность. – Время идёт прежним руслом. Но изменилось отношение людей к нему. Мы больше не довольствуемся простыми радостями. У нас нет времени на мысли и полемику. Куда легче заменить их картинками и несколькими сокращёнными словами.

– Хочешь сказать, что мы делаем шаг назад в эволюции?

– Возьми в пример хотя бы Твиттер[20]. Нас вынуждают изъясняться как можно кратче. И бог знает, к чему это приведёт.