Читаем Профессия режиссер монтажа. Мастер-классы полностью

Еще один пример манипуляции (и он в самом начале фильма), когда мы начинаем тонко намекать зрителям на музыкальную тему «Миссия невыполнима»: «Помните эту клевую музыку, которую полюбили в юности? Вот такую крутую вещичку вы получите». Но здесь мы не используем ее полноценно. Приберегаем для вступительных титров, которые начнутся через три-четыре минуты. Мы лишь дразним вас. Слегка щекочем зрителя, но дарить это пока не собираемся. Звучит великолепная мелодия, персонажи пытаются остановить взлет самолета, но терпят неудачу, и как только надежда утрачена, появляется Итан Хант и пробирается на борт самолета, и там происходит забавный момент, когда персонажи пытаются открыть дверь, – это обалденно, мы понимали всю комичность и хотели, чтобы зрители смеялись.

Конец сцены потрясающий, очень шутливый и потешный, а затем мы переходим ко вступительным титрам – очень стильному и быстрому эпизоду, который сообщает вам: «Ребята, это будет на редкость здорово, с крутыми гаджетами, великолепными актурами из других частей „Миссия невыполнима“, и все они здесь». Так мы это и делаем. Придумываем, как манипулировать зрителями каждую секунду фильма.

«Мы придумываем, как манипулировать зрителями каждую секунду фильма»

Халлфиш: Я мало работал с экшеном, больше с драмой. По мне, кадры с реакцией и выражают эмоции, и манипулируют ими…

Эдди Хэмилтон: Да, абсолютно.

Халлфиш: Мне вообще очень хотелось бы поэкспериментировать и смонтировать сцену, ни разу не показав того, кто говорит.

Эдди Хэмилтон: Проблема в том, что в тексте могут быть важные кусочки сюжетной информации, и зрители упускают ее, если она звучит за кадром, на реакции.

«Чтобы зрители запомнили информацию, следует показать персонажа, который произносит реплику»

Халлфиш: Любопытно.

Эдди Хэмилтон: Они следят за эмоциями персонажа, который слышит реплику. Если хочешь, чтобы определенная информация осела в голове зрителя, то беспроигрышный вариант – показать в кадре персонажа, который ее произносит, особенно если это что-то действительно важное. Например: «Нужно сбросить протонную торпеду в отводную шахту „Звезды Смерти“, чтобы взорвать ее». Если эта часть информации прозвучит на слушающем Люке Скайуокере, то вы ничего не поймете, когда дойдет до эпизода, где он запускает протонную торпеду в шахту «Звезды Смерти». Сюжетообразующая информация не попадает в зрителя, и он не понимает, что делает персонаж, то есть в каждой диалоговой сцене есть что-то важное, что пригодится зрителю в дальнейшем, и именно поэтому моя первоначальная реакция на то, чтобы воспроизводить это на кадре с реакцией: что-то будет упущено, какаято важная часть информации не усвоится должным образом, и, следовательно, позже это приведет к сюжетным проблемам в фильме.

География

Ли Смит, «007: Спектр»: Для меня важна география. Предпочитаю видеть пространство сцены, чтобы разобраться в линиях взаимодействия. Я вижу фильмы, в которых монтажер по какой-то причине смонтировал сцену крупными планами, явно забыв, что это 60 секунд диалога, и зрители не понимают, кто на кого смотрит. Затем он, возможно, использует общий план просто потому, что мечтал закончить им сцену. Проблема в том, что когда в сцене разговаривают четыре человека, а ты ни разу не заявил место, где происходит разговор, это сбивает с толку.

«Предпочитаю видеть пространство сцены, чтобы разобраться в линиях взаимодействия»

Халлфиш: Побеседуем о монтаже экшена. Зрители должны понимать географию и физические взаимоотношения между протагонистом и антагонистом, чтобы сюжет раскрывался через действие. Необходимо знать, где каждый из них находится.

Алан Белл, «Голодные игры: И вспыхнет пламя»: Нужно удостовериться, что география сцены предельно понятна. Полагаю, в монтаже экшена можно не на шутку заблудиться. Помню, когда я только начинал монтировать экшен, мне казалось, что главное – сделать побольше склеек. Да почаще. Я грешил этим как никто другой. Не думаю, что это в экшене главное. Необходимо узреть смысл сцены. Где антагонист? Где главный герой? Как они перемещаются на протяжении сцены? Всегда ли зрителям понятно, кто есть кто? Если я прыгну из одного места в другое, дезориентирует ли это? Хочу ли я, чтобы это дезориентировало? Кроме того, темп создается монтажом, но также он есть и внутри кадра, и вот тут, как мне кажется, монтажеры часто совершают ошибки. Они видят что-то, что кажется им недостаточно быстрым, поэтому решают сделать склейку. А ведь иногда есть другие способы ускорить часть кадра и поддержать темп, избежав чрезмерного количества склеек в экшен-сценах.

Халлфиш: Как ты делаешь это внутри кадра?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология для сценаристов. Построение конфликта в сюжете
Психология для сценаристов. Построение конфликта в сюжете

Работа над сценарием, как и всякое творчество, по большей части происходит по наитию, и многие профессионалы кинематографа считают, что художественная свобода и анализ несовместимы. Уильям Индик категорически с этим не согласен. Анализируя теории психоанализа — от Зигмунда Фрейда и Эрика Эриксона до Морин Мердок и Ролло Мэя, автор подкрепляет концепции знаменитых ученых примерами из известных фильмов с их вечными темами: любовь и секс, смерть и разрушение, страх и гнев, месть и ненависть. Рассматривая мотивы, подспудные желания, комплексы, движущие героями, Индик оценивает победы и просчеты авторов, которые в конечном счете нельзя скрыть от зрителя. Ведь зритель сопереживает герою, идентифицирует себя с ним, проходит вместе с ним путь трансформации и достигает катарсиса. Ценное практическое пособие для кинематографистов — сценаристов, режиссеров, студентов, кинокритиков. Увлекательное чтение для всех любителей кино и тех, кто интересуется психологией.

Уильям Индик

Кино / Психология и психотерапия / Психология / Учебники / Образование и наука
Мартин Скорсезе. Ретроспектива
Мартин Скорсезе. Ретроспектива

Мартин Скорсезе: ретроспектива – книга, которая должна быть в библиотеке каждого любителя кинематографа. Дело не только в ее герое – легендарном режиссере Мартине Скорсезе, лидере «Нового Голливуда» в 70-е и патриархе мирового кино сейчас, но и в не менее легендарном авторе. Роджер Эберт – культовый кинокритик, первый обладатель Пулитцеровской премии в области художественной критики. Именно Эберт написал первую рецензию на дебютный фильм Скорсезе «Кто стучится в дверь мою?» в 1969 году. С тех самых пор рецензии Эберта, отличающиеся уникальной проницательностью, сопровождали все взлеты и падения Скорсезе.Эберт и Скорсезе оба родились в Нью-Йорке, ходили в католическую школу и были очарованы кино. Возможно, именно эти факторы сыграли важную роль в интуитивном понимании Эбертом ключевых мотивов и идей творчества знаменитого режиссера. Скорсезе и сам признавал, что Эберт был наиболее пристальным и точным аналитиком его работ.В книгу вошли рецензии Роджера Эберта на фильмы Мартина Скорсезе, снятые в период с 1967 по 2008 год, а также интервью и беседы критика и режиссера, в которых они рефлексируют над дилеммой работы в американском кинематографе и жизни с католическим воспитанием – главными темами в судьбах двух величайших представителей кино. Это издание – первая публикация книги Роджера Эберта на русском языке.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Роджер Эберт

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное