«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

— Все в порядке, — сказал он. — Но… ты должна меня выслушать. — Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: — Благословенный Господом… — Новая пауза, трудный вздох. — Нерина, я… — Нервный смешок. — Странно… Я не могу с тобой разговаривать, пока не скажу «Нерина».

— Что это было? Пусти меня к Тайреллу!

— Нет-нет! Не сейчас. Нерина, он… нездоров.

Закрыв глаза, она пыталась сосредоточиться. Слышала голос, растерянный, но постепенно набирающий твердость.

— Эти убийства — дело рук Тайрелла.

— Ложь! — воскликнула она. — Да как ты смеешь?!

— Раскрой глаза, — велел Монс почти грубо. — Выслушай меня. Тайрелл… человек. Великий человек, очень добрый, но не бог. Он бессмертен. Если его не убьют, он будет жить вечно. Как и ты. Он прожил уже больше двадцати веков.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Я и так знаю.

— Ты должна помочь, — ответил Монс, — а для этого ты должна понять. Бессмертие — результат сбоя в работе генов. Мутация. Раз в тысячу лет, если не в десять тысяч, рождается бессмертный человек. Его тело постоянно самообновляется, не ветшает. Это относится и к мозгу. Но мозг и разум — не одно и то же. Разум подвержен старению…

— Но ведь Тайрелл не далее как три дня назад переплыл через озеро Возрождения. Его разум состарится лишь к концу века. Ты хочешь сказать, что Мессия… умирает?

— Нет-нет! Нерина, озеро Возрождения — не более чем символ, и тебе об этом известно.

— Да. Настоящее воскресение происходит позже, когда вы укладываете Тайрелла в свою машину. Я помню.

— Машина… — протянул Монс. — Если бы мы ее не включали раз в столетие, вы с Тайреллом давным-давно одряхлели бы и утратили рассудок. Нерина, ум не бессмертен. Рано или поздно наступает время, когда он уже не в силах нести груз знаний, опыта и привычек. Он утрачивает гибкость, костенеет. Машина очищает разум, как мы очищаем компьютер от содержащейся в его памяти информации. Кое-какая информация нуждается в замене. Конечно, остается все самое важное. Свежие воспоминания мы закладываем в очищенный, омоложенный ум. Тем самым даем ему возможность обучаться и развиваться еще сто лет.

— Так я же все это знаю…

— Нерина, новые воспоминания формируют новую личность. Не такую, как раньше. И не способную вспомнить, какой она была.

— Значит, он…

— Я поговорил с Тайреллом, — продолжал Монс. — Полагаю, моя догадка верна. Раз в столетие мы проводим процедуру очищения и выстраиваем новые структуры в мозгу. Удаляем и заменяем совсем немногое, но ведь так было двадцать раз. Получается, за эти тысячи лет мы по кусочкам создали нового Тайрелла. В самом начале его разум был иным…

— Насколько иным?

— Если бы знать… Мы считали, что при стирании памяти происходит утрата паттерна личности. Но теперь мне думается, личность вовсе не исчезала. Она уходила вглубь. Подавлялась, загонялась в самые недра разума, где и лежала мертвым грузом. Это происходило бессознательно и повторялось снова и снова, из века в век. И теперь в мозгу у Тайрелла погребено двадцать личностей, и столь множественное дробление сознания не могло не привести рано или поздно к душевному расстройству.

— Пречистый Агнец никогда не был убийцей!

— Верно, не был. На самом деле даже его самая первая личность, появившаяся двадцать с лишним столетий назад, была добра и гуманна. Ведь то были времена Антихриста, и Мессия подарил планетам мир. Но даже в самых глубоких пластах разума происходят какие-то изменения. Те погребенные личности… наверняка не все, а лишь немногие, — утратили былую доброту. И вот теперь они восстали из своих могил.

Нерина повернулась к двери.

— Чтобы действовать правильно, нам нужна полная уверенность в диагнозе, — напутствовал ее священник. — В наших силах спасти Мессию. Мы сможем очистить его разум, найти и выкорчевать самые древние корни злого духа. Тайрелл будет исцелен, его психика снова станет целостной. Прямо сейчас и начнем. Молись за него, Нерина.

Еще несколько мгновений он стоял и с тревогой смотрел на девушку, а потом повернулся и быстро зашагал по коридору. Нерина ждала, ни о чем не думая. Спустя какое-то время услышала слабый звук.

В конце коридора неподвижно стояли два монаха. Еще два — в другом конце.

Она отворила дверь и вошла к Тайреллу.

В глаза сразу бросился окровавленный нож на столе. Затем она увидела темный силуэт у окна, на фоне яркой небесной синевы.

— Тайрелл… — нерешительно позвала она.

Он обернулся:

— Нерина! Ах, Нерина!

По-прежнему голос был ласков, полон покоя.

Она бросилась к Тайреллу в объятия.

— Я молился. — Он опустил голову ей на плечо. — Монс сказал: молись, и я молился. Что же я содеял, ответь?

— Ты Мессия, — ответила она твердо. — Ты избавил мир от зла, спас от Антихриста. Вот что ты содеял.

— А еще? Что натворил дьявол, засевший у меня в уме? Семя, упавшее туда, таилось от Божьего света, и вот оно дало всход, — скажи, что из него выросло? Говорят, я поднял руку на человека!

— А ты поднял? — шепотом спросила Нерина после долгой паузы.

— Нет! — ни секунды не колеблясь, ответил он. — Да разве я бы смог? Я, чья жизнь — это любовь? За две тысячи лет я не причинил зла ни единому живому существу.