«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Дом под куполом напоминал шале, но покатые крыши здесь были не для красоты: в этих краях зимой насыпа́ло по нескольку ярдов снега. Сейчас снега не было, под ногами Дюбро похрустывала голая промерзшая земля. Они с Пеллом поднялись на крыльцо и вошли в просторную комнату, интерьер которой, казалось, подбирал человек с напрочь отсутствующим чувством вкуса. Мебель представляла добрый десяток временны́х периодов: под гобеленами стоял диван в стиле эпохи Людовика XIV, на викторианский мраморный пьедестал была водружена копия «Птицы в пространстве» Бранкузи, смотревшаяся весьма нелепо. На полу восточные ковры лежали вперемешку со звериными шкурами, со стен смотрели головы охотничьих трофеев. Целую стену занимал сегментированный экран. Под ним стояла приставка с «Волшебной страной» и сложный пульт, каких Дюбро отродясь не видел.

— Пастор сам мебель подбирал? — пробормотал себе под нос Дюбро.

— Конечно, — ответили ему сзади. — Все до последнего предмета. Но гости иногда пугаются. Нормально долетели? Воздушные потоки здесь коварные.

— Обошлось без приключений, — сказал Пелл.

Дюбро уставился на морщинистого человека, похожего на гнома. Доктор Эмиль Пастор глядел на него в ответ сквозь толстые стекла очков.

— А, это вы, — произнес он. — Запамятовал, как вас?

— Дюбро. Бен Дюбро. Сет, мы с доктором Пастором встречались в лечебнице, он занимался тем пациентом эм — двести четыре. Который левитировал.

— Левитировал? — Пастор выразительно надул щеки. — Это, знаете ли, мягко сказано. Я выяснил, над какой частью уравнения он работал. Удивительная штука, чисто символическая логика, если не считать одного момента. Точнее, двух. Если полностью нейтрализовать силу тяготения, центробежная сила запустит вас в космос по прямой. Так? Но эм — двести четыре просто завис в воздухе. Согласно его выводам — и условию уравнения, — такой фокус теоретически возможен. Вам просто нужно взять произвольные значения двух символов уравнения, — орбитальной скорости Земли и силы, необходимой, чтобы тело покинуло зону действия земного притяжения.

— Произвольные значения? — переспросил Дюбро.

— Именно. Вообще-то, они постоянные. Первое — шестьдесят шесть тысяч шестьсот миль в час, второе — шесть миллионов килограммов на метр. Согласно уравнению, чтобы покинуть зону притяжения, нужно всего десять километров, а первую постоянную можно вообще проигнорировать. Она равна нулю. Земля не вращается вокруг Солнца.

— Что? — опешил Пелл.

Пастор вскинул палец:

— Знаю. Эм — двести четыре сумасшедший. Но его безумие небеспричинно. Он считает, что может левитировать, потому что Земля не вертится. И левитирует. Но она все-таки вертится!

— А что насчет этих десяти километров? — спросил Пелл. — Энергия…

— И это тоже, — кивнул Пастор. — Чтобы поддерживать такой баланс, назовем его антигравитацией, необходимо постоянно расходовать энергию. Если, конечно, ваша орбитальная скорость не настолько высока, чтобы продолжать движение, как, например, у Луны. Но эм — двести четыре не вырабатывает энергию, так? Или вырабатывает?

— Вы говорили, что ваши приборы давали сбой, — напомнил Дюбро.

— Это серьезная проблема, — согласился коротышка-физик. — Возможно, с точки зрения эм — двести четыре, Земля в самом деле не вращается вокруг Солнца. Но мои приборы не способны это зафиксировать, они созданы на Земле, которая вращается. — Он усмехнулся. — Впрочем, извините, я так увлекся делом, что забыл о правилах этикета. Раздевайтесь. Выпьете что-нибудь? Или вам сразу «Дремы»?

Дюбро расстегнул магнитную застежку и бросил плащ на вешалку, за которую он надежно зацепился.

— Спасибо, я воздержусь. Мы ненадолго. Вы…

— Я бы уже решил уравнение, — перебил его Пастор, — если бы большие шишки не перевели меня из Нижнего Манхэттена. Они обнаружили, что отдельные бомбы взрываются, и решили, что я могу разрушить пещеру. Вот и отправили сюда. Если здесь у меня что-нибудь взорвется, силовой барьер не допустит многочисленных жертв.

— Но ведь эти бомбы пробивают силовые поля, — заметил Пелл.

— Пробивают. Прошу за мной.

Пастор отвел посетителей в тесную лабораторию, где бо́льшая часть оборудования была собрана наспех и выглядела весьма нетрадиционно. Он порылся на захламленном столе и достал фотокопию:

— Это диаграмма бомбового механизма. Разбираетесь в электронике?

— Не слишком, — ответил Пелл, а Дюбро просто мотнул головой.

— Гм… ну ладно. Так или иначе, взгляните вот на эту хитрую штуковину. В системах одного типа она будет работать, а в других — нет. Для других систем предназначена вот эта игрушка. Но здесь обе прекрасно функционируют в одной системе. Мы пытались с этим разобраться, из кожи вон лезли и в лепешку расшибались, но факт остается фактом: два несовместимых элемента прекрасно взаимодействуют. Это невозможно. Но работает.

Пелл уставился на диаграмму.

— Что думаете? — спросил Пастор.

— Думаю, инженерам, которым поручено выяснить, каким образом бомбы пробивают силовые поля, сейчас ох как несладко.

— Насколько я могу судить, уравнение основано на вероятностной логике, — сказал физик. — Оно полно взаимоисключающих положений.