«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

— Вроде «дважды два — пять»? — спросил Дюбро.

— Скорее вроде «А и Б сидели на трубе», — поправил Пастор. — Простым языком не объяснить. Эксперт по семантике на все это плюнет. Вот здесь говорится, — он указал на бумагу, — что тело в состоянии свободного падения движется со скоростью пятьсот футов в секунду. Затем это же тело падает уже со скоростью девять дюймов в секунду. И это основополагающее заключение!

— То есть для вас это бессмыслица? — спросил Пелл.

— Не совсем. Догадки брезжат, — признался Пастор; он подошел к раковине и вымыл руки. — Мне нужно прилечь. Немножко «Дремы» не повредит. Но сперва закончим разговор, хотя я толком не знаю, что еще вам рассказать.

— К слову, о переменных… — пораздумав, сказал Пелл. — Наши ученые считают некоторые постоянные краеугольными камнями, истинами, на которых зиждется наука.

— Но что есть истина? — спросил Пастор, вытирая руки. — Я порой об этом задумываюсь. Так или иначе…

Они вернулись в большую, заставленную мебелью комнату. Физик подошел к пульту «Волшебной страны», рассеянно нажал на кнопки.

— Не знаю, — сказал он. — Стараюсь ко всему подходить непредвзято, но не понимаю, каким образом бомбы пробивают силовые поля, особенно бомбы, которые в принципе не должны взрываться.

— Может ли это быть как-то связано с Пустышками? — спросил Дюбро. — Они считаются вражеским оружием, которое не сработало. А по сути, это непреодолимые силовые поля.

— Непреодолимые? Согласен. — Пастор даже не повернулся. — Насчет силовых полей не уверен. Я изучал Пустышки, работая в составе двух экспедиций, и выдвинул пару теорий, с которыми никто не согласился. Разумеется, двадцать два года назад мой ум был гибче. — Он ухмыльнулся. — Если ознакомитесь с досье по тому делу, найдете утверждения некоего Бруно, что он обнаружил сильное радиационное излучение одной из Пустышек.

— Честно говоря, я уже об этом читал. — Пелл сел на диван, наклонившись вперед. — Но без подробностей.

— Доказательств представлено не было, — сказал Пастор. — Излучение продолжалось около часа, датчик Бруно был единственным, работавшим в то время, а график по одной точке не построишь. Однако в излучении наблюдались некоторые закономерности. Бруно предположил, что это попытка выйти на связь.

— Знаю, — ответил Пелл. — Но на этом доклад заканчивается.

— Об остальном могли только гадать. Кто использует радиацию для связи?

Дюбро вспомнил Билли ван Несса, его закрытые глаза и хриплое «К-к-к-ко-о-о!». Изменение основных генов, незаметное до запоздалого взросления, воплотилось в необъяснимом психическом отклонении…

— А теперь Пустышки ничего не излучают? — спросил он.

— Не замечали.

Тогда почему люди вроде Билли ван Несса выходили из ступора, оказываясь неподалеку от заржавевших серебристых куполов? Вряд ли потому, что узнавали знакомое место, да и в экстрасенсорику тоже не слишком верится. Подобные воспоминания должны быть приобретенными, а не унаследованными.

— Вообще-то, кое-какое излучение от Пустышек исходит, — поправился Пастор, — иначе мы бы смогли в них забраться. Но источник определить не удается. В любом случае сомневаюсь, что Пустышки как-то связаны с этим уравнением.

— Вы, главное, его решите, — бросил Пелл. — Это, знаете ли, дело небезопасное.

— Есть риск сумасшествия. Хотите постучать мне по коленке?

— По правде говоря, да, — ответил Пелл. — Конечно, если вы не возражаете.

— Вовсе нет.

— Бен?

Работа была рутинная. Дюбро наблюдал, как Пелл задает физику на первый взгляд не связанные вопросы, которые на самом деле выстраивались в логическую цепочку, и записывал. Наконец тестирование завершилось, и Пастор с улыбкой откинулся в кресле.

— Все в пределах нормы. Но вы асоциальный тип, — заключил Пелл.

— И тем не менее не социопат. У меня жена и двое детей. — Физик указал на трехмерный портрет из прозрачного пластика. — И я прекрасно приспосабливаюсь.

— Никогда прежде не видел такого набора «Волшебной страны». Часто пользуетесь?

— Часто. — Пастор снова взял пульт. — Про заводские настройки я давно позабыл. Создаю собственные системы и парадоксы…

На экране вспыхнули яркие полосы и линии. Похоже, они складывались в какую-то картинку.

— В этой последовательности я обозначил человеческие эмоции цветами, а сюжет придумываю по ходу дела, — объяснил физик.

Они некоторое время смотрели на переливающийся разными цветами экран. Затем Пелл поднялся:

— Доктор Пастор, не будем лишать вас сна. Позвоните, если узнаете что-нибудь новое?

— Обязательно. — Пастор выключил «Волшебную страну». — Не сомневайтесь, я решу это уравнение за несколько дней.

— Он так в этом уверен, — заметил Дюбро, когда они с Пеллом сели в вертолет.

— Непохоже, что действует наугад. Но у него в голове все перемешано. Непростая он рыба, Бен.

— И вкус у него напрочь отсутствует.

— Не берусь судить. Возможно, вкус у него специфический. Нужен подробный психологический портрет Пастора на основе сегодняшних наблюдений. Набросай и отправь мне, как только сможешь; я доработаю. Если Пастор решит уравнение, то честь ему и хвала. Но если нет…

— Склонность к психопатии у него имеется?