«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Дорогой Эмиль. Это что-то означало. Спокойствие и уют, понятия, которые он почти забыл. На самом деле ему не хотелось быть богом. Не нравилось быть богом. Вернуться бы туда, где он оставил доктора Эмиля Пастора, сбросить новую личину и вновь обрести покой. Но он не знал, куда идти.

Колорадо. Он где-то в Колорадо. Но это ни о чем не говорит. Без транспорта и средств связи он заблудился. Даже он, бог, может заблудиться.

Женщина…

Он идет к какой-то женщине, чтобы найти доктора Эмиля Пастора, которого с ней оставил. Она поможет. Он идет к ней.

И ничто его не остановит!

У кабинета доктора Филдинга Дюбро столкнулся с директором Департамента психометрии. Кэмерон выглядел осунувшимся, седые волосы были всклокочены, а глаза потеряли фокус. На щеке подрагивала жилка.

— Чего тебе? — спросил он.

— У нас проблемы, — коротко ответил Дюбро.

— Нела тебе рассказала, где я?

— Да. Сказала, что вы у Филдинга.

— Догадался почему?

— Наши сотрудники нередко посещают психиатров. Но с вами явно что-то не так. Поэтому у меня есть кое-какие подозрения.

Взгляд Кэмерона метнулся за спину Дюбро. Директор что-то буркнул, повернулся и кивком позвал за собой.

— Дело в Риджли? — спросил он на ходу.

— Да, — ответил Дюбро.

К удивлению Дюбро, директор облегченно вздохнул:

— Значит, у меня не галлюцинации. Я вижу его везде… Ношусь по всему Нижнему Манхэттену, чтобы от него отвязаться. К Филдингу так и не попал. Не знаю…

Дюбро проводил Кэмерона до Пути. Он заметил, что курьер следует за ними, соблюдая дистанцию.

— Что случилось?

— Я побывал в Промежутках, — сухо ответил Кэмерон. — Хотел его сбросить. Мне уже так… — Он сбился. Его вопрошающий взгляд вперился в Дюбро. — Где Сет?

— Шеф, не могу сказать. Хотел бы, но не могу. Доверьтесь мне.

— Значит, Риджли. Зачем он меня преследует? Я дважды подзывал полицейских, чтобы задержали его, но он мгновенно скрывался.

— Я попросил военного министра заняться им. Думаю, он агент фалангистов.

— Фалангист?

— Нет-нет. Он просто у них на службе.

— Мое потенциальное убийство меня не слишком беспокоит, — сказал Кэмерон. — А вот другое… — Он снова сбился.

Дюбро взглянул на указатель и поторопил директора перейти на сквозной Путь через город. В столь поздний час в Нижнем Манхэттене было людно. Работа здесь не останавливалась ни на секунду, и даже ночью стоял шум.

— Бен, ты пытаешься скрыться от Риджли?

— Надеюсь, получится. Знаю одно местечко.

«Синие небеса» были достаточно популярным заведением. У ослепительно-ярких входных дверей Дюбро достал голубую карточку и предъявил, к удивлению Кэмерона.

— Вот уж не думал, что ты по таким местам ходишь, — сказал директор.

— Это Сет пропуск подарил, — объяснил Дюбро. — Решил, что мне не помешает эмоциональный катарсис. Бывали здесь?

— Нет. Сет рассказывал, что тут все… по высшему разряду. Но… — Директор бросил взгляд на Путь.

Курьера не было видно.

— Сквозь стены он проходить не умеет, — сказал Дюбро. — Ему будет нелегко обзавестись пропуском. Сомневаюсь, что вообще получится.

Сквозь бледную облачную завесу они вошли в зеркальный зал. В воздухе сверкали бодрящие лучи. Появился консультант:

— Добро пожаловать! Каких развлечений желаете? У нас есть новейшие «мурашки»…

— Годится, — торопливо ответил Дюбро. — Куда пройти?

Вокруг собрались облака; в теплой непроницаемой дымке чувствовалось легкое движение. Гостей усадили на мягкие подушки, и тут они поняли, что движение прекратилось.

— Облака сгустятся еще немного, — предупредил мягкий голос консультанта. — Здесь мы не применяем неуклюжие нейронные коннекторы. Проводником служат водяные испарения.

— Подождите-ка, — остановил Дюбро. — А если нам понадобится перерыв? Как отключить программу?

— У вас под правой рукой есть выключатель. А теперь…

Облака сделались еще плотнее. Дюбро не понял, ушел консультант или остался. Он ждал. По телу пробежали первые щекочущие вибрации «мурашек». Стало удобно; он почувствовал сонливость, расслабился. В голове начали медленно сменяться образы.

Одним из древнейших способов доведения до аудитории мыслей и образов был греческий театр. Затем эстафету перехватили кино и телевидение. Все эти виды искусства были направлены на то, чтобы зритель ассоциировал себя с артистом, и «мурашки», деликатно воздействующие сразу на все органы чувств, были новым достижением в этой области. Дюбро уже доводилось ощущать «аурашки» — их не смотрели, а ощущали, — и он знал, что это прекрасное развлечение. Но здесь полулегальные программы были совсем другими.

Они не давали спокойно вздохнуть!

Бдыщ-бдыщ-бах! Сквозь дремоту в мозг Дюбро вливались эмоции с такой силой, что пульс участился в разы. Страх, ненависть, страсть — все это и многое другое ощущалось сильнее во сто крат, смешиваясь в какофоническую симфонию, от которой его трясло. Рука сжалась на выключателе, и пытка нервов закончилась, но Дюбро все равно прошиб холодный пот.

Облака развеялись. Рядом с Дюбро слабо улыбался Кэмерон.

— Лучше турецкой бани, — заметил он. — Но хорошего понемножку. Не хочу пропустить появление Риджли.

— Знаете, почему он вас преследует? — спросил Дюбро, отдышавшись.

— Догадываюсь. А ты?