Проигравшая сторона (СИ)

Впереди забрезжил просвет. Роше ускорил шаг. Деревья расступились, и он очутился над бездной. Инстинктивно отступив от её края, он перевёл дыхание и огляделся. До самого горизонта внизу простиралась подёрнутая ряской топь, утыканная ощетинившимися пучками жёсткой осоки кочками, и поросшая редким лесом — тоненькие, обломанные деревца почти без листвы. Тумана внизу почти не было, но над некоторыми участками болота висела зеленоватая газовая дымка. Роше ощутил, как тяжёлой волной на плечи вновь начало опускаться бессилие. Да где же он опять оказался, чёрт его дери? Неужели каким-то образом вышел к тому же самому болоту, но с противоположной стороны? Он устало опустился на поваленный ствол и принялся растирать пальцами гудящие виски. Можно было вернуться к ручью и двинуться по его течению – рано или поздно он выйдет к Эрне. Или сделать крюк и дойти до того самого холма, по которому он поднимался в самом начале – единственному объекту, в расположении которого относительно грёбаного дуба он был уверен. Роше поднялся и подошёл к ближайшему дереву. Мох, так же как и в роще, рос на нём примерно одинаково со всех сторон, а кора, толстая и грубая, едва ли различалась по цвету. Сероватые склизкие грибы торчали то тут, то там, без всякой системы, а солнце так и не появилось. Роше оставил все попытки сориентироваться по сторонам света и прикрыл глаза, вспоминая, что он видел по пути сюда. Восстановив в памяти достаточное количество подходящих ориентиров, он двинулся в обратный путь.

Вскоре Роше миновал сухое, треснувшее напополам дерево, спустя ещё какое-то время разглядел среди деревьев и крупный белый камень – после него начинался небольшой уклон. На мгновение он почти поверил, что без приключений доберётся до холма, или хотя бы до того места, где услышал ручей, но тут его постигла новая проблема – начало темнеть. Тени густели, разливались всё дальше, туман, до этого висевший где-то высоко, спускался всё ниже, накрывая низины и скапливаясь в многочисленных ямах. Хуже того – казалось, что молчаливый до этого лес начинает оживать, но едва ли Роше мог сказать, что теперь здесь было приятнее находиться. В кустах что-то потрескивало и щёлкало, боковым зрением он периодически улавливал какое-то движение, но стоило приглядеться, как всё замирало. Неожиданно вдалеке, где-то у обрыва, раздался протяжный, высокий, леденящий душу звук – не то визг, не то хохот. Роше замер, внутри будто что-то оборвалось. В следующую секунду он уже сжимал в руке меч, напряжённо озираясь в поисках возможной угрозы. Звук приблизился, метнулся где-то в вышине прямо над головой, и вдруг оборвался так же резко, как и возник. В наступившей тишине Роше услышал, как бешено колотится его собственное сердце. Он подождал ещё какое-то время. Было тихо, только налетевший ветер шелестел в листве. Роше убрал меч и двинулся дальше. Ему почти удалось убедить себя, что источником жуткого звука была какая-нибудь ночная птица, когда он вспомнил, что с тех пор, как пришёл в себя после падения с обрыва, не обнаружил ни одного признака, указывающего на то, что здесь живёт хоть кто-нибудь.

Темнота подступала всё ближе. Роше продолжал идти, он миновал следующий ориентир – две почти одинаковые берёзы, чьи стволы белели во мраке, но пришлось признать – двигаться дальше прямо сейчас не имело смысла. От усталости он едва держался на ногах, пустой желудок сводило судорогой. Необходимо было устроить привал, дождаться рассвета – сейчас он разве что ноги себе переломает. Роше сгрёб в кучу сухие ветки, валявшиеся под старым ясенем и развёл костёр. В сумке, помимо медикаментов, лежала ещё и фляга с водой, которой там осталась примерно половина, успевшая зачерстветь краюшка хлеба и – невиданный деликатес – несколько полосок вяленной говядины, невероятно жёсткой и побелевшей от соли. Роше расположился у костра и оторвал от хлеба ломоть. Разводя огонь, он был уверен, что так ему будет спокойнее, но, кажется, вышло наоборот. Тьма, на контрасте с ярким пламенем, казалась ещё более глубокой и угрожающей, разглядеть, что там происходит, было теперь почти невозможно, а значит, происходить там могло всё, что угодно. Роше убрал остатки хлеба в сумку, погасил костёр, засыпав пламя землёй, поплотнее завернулся в плащ и облокотился спиной на толстый, поросший мягким мхом ствол. Ещё минуту назад ему казалось, он настолько устал, что уснёт сразу же, как только примет подходящую позу и закроет глаза. На деле это оказалось не так просто. Лес вокруг определённо оживал, сейчас, оставшись с ним наедине, не имея возможности отвлечься на дорогу, Роше ощущал это особенно чётко. Вдалеке хрустнула сухая ветка. Кусты зашумели, словно что-то осторожно пробиралось через них. Откуда-то со стороны болот под обрывом снова раздался высокий, визгливый звук, но уже тише – как будто запоздалое эхо.