Проклятие богов

Сад ослеплял красками зелени. Он не был похож на то место, в котором находился бог. Но при этом подкупал своей простотой и уютом. Трава приятно щекотала босые ступни. Возле пышного куста с розами сидела девушка. На ней было белоснежное струящееся платье, которое сверкало на солнце. Она повернулась ко мне, и мягкая улыбка озарила её лицо. Я одновременно узнавал в этой девушке Бардоулфа и не мог поверить своим глазам. Она выглядела так, как будто выросла в любящей семье и никогда не встречалась с Советом. Безмятежная, счастливая и прекрасная. Та, которую я не знал.

Рядом росли белоснежные цветы, которые застилали собой всю полянку небольшого сада. От них исходил тонкий и приятный аромат. Я наклонился и осторожно взял цветок в руку. Он показался мне знакомым. Точно. Такие же мы видели с отцом. Это были цветы белой орхидеи. Чистые, белоснежные, как её волосы. Отец не ошибся: они очень подходили ей. Он хотел дать имя девочке в честь прекрасного растения. Каталея – чистый цветок орхидеи. Интересно, понравится ли ей оно?

Я хотел окликнуть Бардоулфа, но цветы в моих руках завяли и превратились в пепел. Трава под ногами стала жухлой и покрылась гнилью прямо на глазах. Испуганный взгляд метнулся к Бардоулфу, и я рванулся к ней, но налетел на невидимую стену. За преградой всё так же ярко светило солнце, а она по-прежнему улыбалась, не замечая меня. Я сжал руку в кулак и ударил ей по воздуху – ничего не произошло. Только кожа стала превращаться в чёрную массу. Гниль облепляла меня, словно грязь.

– Убей её, дитя, верни связь. Клятва должна быть разрушена.

Рот раскрылся в немом крике. Проклятие съедало заживо. Под ступнями чавкала гнилая земля. Из неё тянулись костлявые руки и цеплялись за мои ноги, утаскивая вглубь. Тело не слушалось, и я, захлёбываясь грязью, проваливался вслед за ними. А где-то там, за невидимой стеной, осталась она.

Пот струился по лбу. Рубашка противно липла к спине и холодила кожу. Чёртов Нэим! Он подкидывал мне самые ужасные кошмары, пытаясь склонить на свою сторону. Бог вёл свою игру, а церковь – свою, и никто из них не говорил правды. Жгучее желание открыть её миру заставило действовать.

Сняв с себя мокрую одежду, я зажёг лампу и достал книгу отца. Она приятной тяжестью легла в руки. Как же хотелось ещё раз услышать его голос. Но с того момента, как связь разорвалась, шёпот больше не звучал в моей голове, только проклятый Нэим. Устроившись поудобнее за небольшим столом, я взял в руки перо и стал записывать «свою историю». Она была без легенд и красивых слов, лишь краткое изложение событий, которые происходили со мной с момента становления настоящим Словотворцем. Я писал про магию, богов и истоки жизненных сил, про то, что доверять Нэиму нельзя. Твёрдой рукой я перечёркивал церковные заповеди и легенды. История столетней давности переписывалась мной – бывшим Словотворцем. Надежды на то, что кто-то прочитает мои записи, не было, но в этом мире должен существовать хоть кусочек правды.

С первыми слабыми лучами солнца, еле пробивающимися через тучи, я закончил последнее предложение и отложил перо. Пусть книга останется в Велеросе. Здесь ей самое место. Меня же впереди ждал долгий путь.