Проклятый род

Зло рыкнув, Волчица схватила свёрток и быстро развязала ремни. Лучшее оружие племени было ей отлично знакомо. Уверенной рукой она передёрнула затвор и проверила ход механизма. Как не старалась Влада выглядеть недовольной, Серко видел, с каким наслаждением она держит винтовку.

– От тебя возьму… Чтобы ты больше шуток своих поганых не зубоскалил!

– А ещё раз не промажешь?

– Не промажу… Не увидишь такого и не порадуешься! – процедила охотница и тут же вздохнула. – Жаль патронов к ней мало...

– Никогда их много и не было. В пути тоже едва ли достанем. Сколько есть?

Вытряхнув из чехла россыпь боеприпасов, Влада наскоро пересчитала:

– Осемнадцать.

– У-у, двух обойм тут не будет. Но ежели Среча даст добрый путь, стрелять нам не придётся.

– А всё-таки дурень ты, – расцвела Влада в улыбке. – Думаешь, стёжка нас мимо врагов проведёт? Тут не то что стрелять надо будет – ножом резать иль даже зубами рвать! У нас добрых знакомых в Явьем мире не затесалось. Даже другая Навь сжить со света пытается. Одиноки мы с тобою, Серко. Во всём мире одни…

– Пока родичи живы – одни не останемся, – легко сболтнул брат, но в ответ получил взгляд полный печали. Улыбка Влады погасла; «проклятую изгнанницу» такие слова давно уж не радовали. Не зная, как теперь извернуться, Серко заметил в облике сестры нечто новое – металлическое солнце с извилистыми лучами. Оберег спускался с шеи на кожаном ремешке и был украшен тонким узором, подобно гильзе Серко.

– Материнский подарок?

– Это ярило, – погладила дочь Старшей Волчицы свой оберег. Ярило как раз помещалось в ладонь. – Отдала со словами: «Уж больно ты мерзлявая».

Серко рассмеялся и подсел ближе к сестре. Он обнял Владу за плечи и тоска, царившая в глазах Волчицы, угасла.

– Мать велела за тебя крепче держаться и… слушаться, – шмыгнула носом девчонка.

– Хоть теперь смогу с тобою управиться, – подколол её брат.

– Ага, щас тебе! Такому-то колоброду я и покорилася! Не дашь Шатунам умыкнуть – уже славно.

– Не бойся, не будет с тобою беды.

Сестра посмотрела на Серко по-особому, как будто он не шутил, а дал серьёзную клятву. Влада нежно прижалась к плечу, но охотника вдруг кольнуло у сердца. Почуяв неладное, он резко отдёрнулся. Взгляд Влады растерянно ждал ответа, почему он так груб, но брат сам не мог объяснить, по какой причине не обнял Одинокой Волчицы.

«Серко», – раздался голос отца возле порога, и сын встрепенулся. Олег стоял рядом с ним и смотрел точно так, как и многие в племени – с тяжестью и ожиданием. – Идём на два слова, кое-что обсудить с тобой надо.

Серко был рад появлению отца, хотя от души желал помочь сестре в горе. Он чувствовал, что никак не может разглядеть всей глубины этой тёмной обиды. Понять печаль Влады оказалось не просто. Она могла над чем-то грустить, а через минуту высмеять это; была страшна в гневе, но тут же вела себя кротко. Своя жизнь или чужая смерть равно злили или радовали её. Серко очень боялся однажды не распознать в ней настоящее. Влада могла обезуметь, заиграться с духом Белой Волчицы, а ведь даже мать почти проиграла свою схватку Зверю.

Прогнав от себя тяжёлые мысли, он поспешил выйти вслед за отцом. Олег протянул в руки сына карту, завёрнутую в прозрачный пакет, и напомнил:

– Дорога пойдёт от одного креста, до другого. Четыре места вам надо обойти, но до каждого путь неблизкий.

Серко с пониманием кивнул. Всё отведённое на отдых в убежище время он провёл рядом с отцом. Олег учил его тонкостям чтения карты, хотя Серко и сам смог разобраться во многом. Пусть вылазки за сказами были только разведкой ближних земель, но в дозорах не мало удалось узнать об округе.

– Остерегайтесь любого, кто встретится на пути. Навь до Моровых Зим любить было не за что, а как сейчас люди думают – неизвестно. Хорошо, если оседлые забыли про грабёж и набеги, а если помнят?

Серко выслушал отца очень серьёзно, ведь сам понимал, что если они с сестрой попадутся, то пощады от оседлышей ждать не стоит. Любой вооружённый человек убьёт Навь скорее из страха, чем из-за желания отомстить за былое.

– Напоследок хочу ещё кое-что сказать тебе, про мать, – вдруг сбавил голос скиталец. Серко такого не ожидал и сразу навострил уши. – Вы одни наши дети, хотя появились за первые две Зимы в закрытом убежище. Не спрашивал себя – почему?

Сын молчал, однако чувствовал не ладное в настроении отца. Почему-то Серко очень не хотелось услышать ответ, но скиталец продолжил:

– Очень верила она старой ведунье, на судьбы ваши с Девятитравой гадала. И в одном из видений предстал ей голубоглазый ребёнок. Если бы он появился на свет, то сгубил вас обоих. Однажды Анюта пришла ко мне среди ночи, рухнула на постель и согнулась от боли. На расспросы мои не отвечала, а на утро слегла в лихорадке. Я только позже узнал, что Девятитрава опоила её какой-то отравой – Волчица сама попросила об этом. Неделю пролежала без памяти, металась в горячке, а когда, наконец, встала на ноги, детей у нас больше не было…

Олег вполне мог видеться с сыном в последний раз и не хотел, чтобы между ними оставались секреты. Новость потрясла парня, и отец взял его за плечо.