Промельк Беллы

Совместное путешествие осталось в моей памяти как случай нашего наибольшего сближения, происходившего на фоне весеннего цветения Крыма. Особенно запомнилась наша совместная поездка на машине с водителем из Ялты в Гурзуф в поисках писателя и литературоведа Коли Томашевского, жившего там в своем доме. Я и Олег дружили с Колей порознь, но, когда выяснилось, что мы оба – его друзья, возникло решение разыскать Колю. Побывав по трем адресам в Гурзуфе, мы вернулись в Ялту и обнаружили его в Доме творчества писателей, куда он переехал, предпочтя комфорт Дома творчества одинокому пребыванию на даче. Встретившись с ним, мы провели чудный вечер в приморском ресторане. В Ялте я впервые услышал, как Олег со сцены читал рассказы Чехова.

Результатом нашей с Ефремовым деятельности стал ряд крупных работ. Это в первую очередь трагедия “Борис Годунов”, “Горе от ума” и “Мишин юбилей” М. Гельмана. Кроме того, я могу назвать еще десяток спектаклей, оформленных мною во МХАТе. Я делал их и с другими режиссерами, но выпущены они Ефремовым.

“Борис Годунов” – очень трудное для постановки произведение. Для его сценографического решения требовалось обеспечить быструю сменяемость двадцати двух сцен, чтобы не утратилась динамика действа и кантиленность звучания стихов. Я разработал целую систему проекционных аппаратов, смонтированных на сложной независимой подвеске. Огромные экраны передвигались в пространстве над сценой и останавливались в определенных точках на своих марках. Эта давало возможность спектаклю развиваться стремительно. Замедления темпа диктовались самим Олегом, актеры не всегда включались в предполагаемый ритм, что было одной из наиболее трудных проблем в нашей работе.

Ефремов начинал с того, что заставлял актеров работать над чтением стиха, чтобы они ощущали ритмическое начало, заложенное в каждой строфе Пушкина. Режиссер знал изъяны актерского чтения с уклоном в смысловую выразительность и, вдруг прервав репетицию, заставлял их работать в задаваемом им ритме. Действие убыстрялось, получив энергетический импульс, и, с моей точки зрения, начинало приближаться к правильному темпу звучания стиха.

Но в этот момент по сюжету возникала сцена “Корчма на литовской границе”, где Слава Невинный играл роль бродячего монаха Варлаама. Хороший актер, старой мхатовской школы, он выстраивал роль психологически, медленно и раздумчиво проговаривая монолог. Я давно понял, что Олегу нельзя давать советы по ходу спектакля, и делал это в его кабинете после очередного прогона. Он терпеливо выслушивал мои соображения, но всегда оставлял свое первоначальное ви́дение сцены. Сам великолепный актер, Олег давал возможность Славе приспособиться к органичному проживанию роли. В итоге это замедление, на мой взгляд, срывавшее уже наметившийся ритм, так и осталось в спектакле.

В работе над “Горем от ума” мы очень долго старались найти необходимый нам художественный образ. Мы думали о том, как сделать узнаваемым для каждого зрителя дом Фамусова, где происходило действие комедии. После долгих споров сошлись на мысли, что этим домом должно стать какое-то место, которое знают все, например Колонный зал Дома союзов – бывший Дом дворянского собрания. Здесь во все времена бывали торжественные встречи русских людей, это место, “намоленное” поколениями. Многие значительные события отечественной жизни происходили в этих стенах, впитавших в себя дореволюционную духовную жизнь и послереволюционные события коммунистической эпохи. Здесь проводились съезды, юбилейные торжества и награждения, а наряду с этим – политические процессы над врагами народа, панихиды по советским вождям и праздничные концерты.

Я хотел сделать спектакль в определенном развитии, используя уже найденный образ дома Фамусова. В начале предполагалось опустить люстры, забранные тюлем, с отдельными горящими свечами (разумеется, электрическими), которые забыли потушить с ночи. И слуга с длинной палочкой, снабженной металлическим колпачком, должен был ходить по пустой сцене среди люстр и гасить их. Потом следовало играть в тех фрагментах интерьера, которые вытягивались из-за кулис на фурке-планшете и уезжали в другую сторону. А затем по ходу спектакля нужно было опустить все кулисы сразу, чтобы создать роскошную обстановку бала в дворянском доме. В финальной сцене разъезда гостей во МХАТе имелась счастливая возможность поднять по переднему плану балюстраду, которая должна была стать деталью подъезда, откуда гости выходили к каретам.

К сожалению, тут мы с Олегом не совпали в ви́дении спектакля, и действие развивалось более статично, чем мне бы этого хотелось.

Костюмы я выполнил в графической манере, соответствующей рисованным декорациям, и они создавали общий ритмический рисунок. В постановке были заняты ведущие актеры МХАТа, в том числе Олег Табаков в роли Фамусова. “Горе от ума” стал значительным событием московской театральной жизни и важной вехой в выстраивании поэтической линии театра.