Промелькнувший метеор (книга 1)

— Крепости, войска, — повторил Чокан слова, не раз слышанные им и от отца и от Шепе.

Но и Рыжему Верблюду случалось бывать при разговоре старших в своем Черном ауле. И он ответил так, как отвечали взрослые:

— Что войско?! Не перестреляет же оно всех.

Чокан задумался. Да, он был кругом виноват. Но так не хотелось сознаваться в этом вслух. Больше он не стал спорить, только спросил Жайнака:

— Что же делать?

И Рыжий Верблюд придумал единственный выход:

— Давай убежим отсюда подальше. Пока старшие будут разбираться, мы с тобой подождем.

— Куда же нам убежать? — сразу ободрился Чокан. Он любил незнакомые места, любил, когда его ищут и не могут найти, любил все непохожее на привычный аульный распорядок.

— В березняке нас с тобою найдут и в ауле, сам понимаешь, спрятаться негде… Убежим… Ты догадался куда?

— Говори, не тяни, верблюд! — Чокан торопился удрать. Он беспокоился, как бы ему не попало.

— Под скалу Каскыр-ойнак, где резвятся волки. Нор там видимо-невидимо, видел?

— Слышать слышал, но не бывал там никогда, — неохотно выцедил Чокан, потому что приходилось признать превосходство друга.

— А мне случалось. Когда ваша Орда откочевала на джайляу, наш аул задержался примерно в этих местах. Все мальчишки из Карашы побежали к Каскыр-ойнаку. Столько нор нигде не встретишь. Глубокие, глубокие. До конца и ползти боязно. Взрослые говорили, в таких глубоких норах волчицы волчат выводят. Сунешься к такой волчице, непременно съест.

— Уж так-таки съест? Как же тогда спрячемся?

Жайнак понял, что перехватил.

— Ну, не всегда съедают. А потом, я слышал, там сейчас волков не должно быть. На джайляу больше поживы. Они туда и переселились вместе с волчатами. Ну, пойдем?

И Жайнак взял за руку Чокана. Мальчишки храбро отправились в путь.

Урочище Каскыр-ойнак находилось у подножья того взгорья, где начинался Срединный родник. На вершине взгорья когда-то очень давно был возведен сторожевой курган. Почти рядом с курганом выбивался из камней родник. Он падал по крутосклону небольшими звонкими струями. Вдоль течения родника раскинулся смешанный лес — березы, тополя, таволга, можжевельник. Многие старые деревья, доживающие свой век, считались священными. На них пестрели многоцветные ленточки, кое-где поблескивали серебряные монеты, подвешенные на ветвях, как серьги или монисто. Стволы удивляли своей шириной и сморщенной позеленевшей корою. Разлапистые, искривленные ветрами и возрастом ветки касались земли. Ветви соседних кустов и деревьев тесно сплелись. Мальчикам было трудно и весело пробираться сквозь этот лес, сквозь густые заросли кустарника и травы. И когда они увидели наконец стену взгорья, то ахнули от изумления. Начинаясь почти отвесно, стена где-то с середины выдавалась вперед и становилась пологой. Вот тут, у подножья, и темнели бесчисленные норы, а чуть повыше — небольшие птичьи гнезда. Жайнак говорил правду. Здесь действительно жили волки. Особенное раздолье им было раньше, когда кочевники-казахи совсем не строили домов. Волки тогда успевали выводить в своих норах волчат — до возвращения аулов с джайляу. Рассказывали и другое: волки в этих местах помогли открыть уголь. Во время одной из волчьих облав охотники-скотоводы приметили, что шерсть зверей в странной черной пыли. Люди заглянули в норы, отыскали там мягкие блестящие камни.

Кто-то их попробовал поджечь — камни разгорелись. С той поры они использовались для топлива. Уголь лежал недалеко от поверхности, и люди перекопали все урочище Каскыр-ойнак. Волки надолго забросили свои норы и только теперь стали вновь наведываться сюда: после образования округов поблизости Срединного родника казахи редко пасли скот и совсем не брали уголь для топлива.

Урочище Каскыр-ойнак по-прежнему пользовалось туманной славой, особенно у ребят.

Так приятно и так тревожно было почувствовать себя здесь, вдали от аула. Что там царапина! Что там порванная рубаха. Чокан не обращал на это внимания. Пусть досталось босым ногам — трава была жесткой, колючей. Пока ребята достигли кургана, не раз останавливались вытаскивать занозы. Но все это было им нипочем.

У истоков родника травы росли еще гуще.

— Смотри! — закричал Жайнак. — Здесь волки были.

Ребята увидели большие вмятины в траве, клочья шерсти, обглоданные кости, помет. Судя по свежему влажному блеску некоторых костей, волки пиршествовали совсем недавно. Но старые норы выглядели разрушенными; песок завалил входы, и следов зверей на песке не было.

А рядом чернели выемки — здесь вырубали уголь. Всмотришься в очертания нор, темных угольных пятен, приметишь начало какой-то странной пещеры — и кажется мальчишкам, будто их подстерегают чудовища, будто неведомые звери скалят свои широкие пасти.

Но и от чудовищ и от людей можно спрятаться в густом кустарнике. А сквозь заросли можжевельника и таволги можно забраться на самую вершину кургана. Они так и сделали. И сразу увидели свои аулы — белый ханский аул и черный аул Карашы. И замерли, стараясь понять, что там происходит.