Промелькнувший метеор (книга 1)

Мальчишки рассказали Абы, как все произошло. Абы подошел к волкодаву. Если бы он был посторонним, Кутпан мог броситься на него и искусать. Но осторожность все равно не мешала. Хорошо зная привычки пса, Абы, приговаривая «Кушим, Кушим!», мягко погладил его по бокам, спине, шее. Кутпан поначалу злился, даже ощетинился, а потом успокоился и попробовал разжать челюсти. Но не тут то было! После схватки у него свело скулы. Абы знал, как поступать и в этом случае. Ритмичными уверенными движениями он продолжал гладить затылок и горло собаки. Кутпан разжал наконец зубы, устало отошел в сторону, лёг и стал облизывать языком пасть. Пес просил свою охотничью долю — Абы и это было известно. И тогда он взял у Чокана нож, распорол волку брюхо до паха, содрал часть шкуры, сделал надрез вдоль ребер, сунул руку в теплое еще чрево и одним сильным рывком вытащил неостывшее волчье сердце. Пес понимал, в чем дело, и жадно следил за движениями Абы.

— Держи, Кутпан!

Волкодав поймал на лету свою долю.

— Теперь пора и домой, ребята.

— А я не пойду.

Такой ответ Чокана не удивил Абы: мальчик строптив, кому это не известно. Абы задавал ему один вопрос за другим, чтобы найти верное решение и уговорить маленького торе.

— Почему не пойдешь?

— А я подожду, чем кончится все эта кутерьма.

— Где же ты будешь ждать?

— Здесь, в той пещере.

— Ой-бай! — с притворным испугом воскликнул Абы. — Нельзя, никак нельзя.

— А почему нельзя?

— Враги тебя отыщут.

— Как они так отыщут?

— Первым тебя Кутпан выдаст. Без Кутпана вас оставить нельзя, а он начнет кружить, лаять… Вот люди и обратят внимание.

И хотя разговор шел полушутливо, к Чокану вернулась его детская сообразительность, и он озабоченно спросил:

— Скажи, что вообще происходит?

— Пока еще мало времени прошло, — отвечал Абы. — Но вокруг засуетились. Сговариваться будут все, кто недоволен Ордой, кто точит зубы на Чингиза. Они еще подымут вой.

Чокан вздохнул. Сколько раз он уже ругал себя за этого несчастного ягненка. Он виноват. Он не подумал, Есеней и Кожык наговорят на него такое, что и во сне не снилось. Мстить начнут. И вслух:

— Только что они могут сделать? Покричат, покричат и перестанут. Оружия испугаются.

— Какого оружия? — не понял Абы.

— А в крепости!

Вот тут Абы и нашел выход, решил перехитрить Чокана.

— Давай в крепость поедем. Будешь там в эти смутные дни. Солдаты тебя защитят.

Но Чокан артачился. Что делать, как заставить его быть послушным. И Абы начал привирать:

— Не хотел пугать тебя, Канаш. Не хотел тебе всего рассказывать. Язык не поворачивался. Но теперь, вижу, придется. Так знай: в степи уже тревога. Отей успел известить Есенея и Кожыка. Он представил дело так, что ханский род с ножами пошел на его скот. Сегодня, говорит, на овец, а завтра и нам конец. Сегодня, говорит, торе замахнулся на меня, а завтра всем кереям и уакам не сдобровать. Что, мол, скажете вы, Есеней и Кожык. — Абы передохнул, собираясь с мыслями, придумывая, что бы ему еще такое соврать. — Есеней сообщил кереям, Кожык — уакам. Люди заволновались, рыщут по степи, кричат, грозят.

— Толку-то от их крика, — буркнул Чокан.

— Не знаю, есть ли толк или нет, но… — Абы принял глубокомысленный вид и стал сочинять дальше. — Но, как говорится, утопающий и за соломинку хватается. Что будет, если Есеней и Кожык разозлятся и потребуют выдать им того, кто пустил в ход нож? Потребуют — и все. Что тогда делать будем?

Мальчишески беспечное лицо Чокана осветилось неподдельным интересом. Не очень-то он верил Абы. Быть того не может, чтобы его, сына Чингиза, отдали на расправу черной кости.

— Ну, а если и в самом деле выдадут? Что они тогда сделают?

— Ой, голубчик, прошу тебя, не говори так. Не дай бог такому случиться. — Абы на этот раз говорил искренне, потому что сам испугался своей же выдумки. — А если и случится…

Но тут он отчаянно взмахнул рукой и договорить не смог.

Не проронивший до сих пор ни слова Жайнак не сомневался в правдивости Абы и разволновался больше Чокана.

— Жеребенок мой, торе-тай, соглашайся. Так надо!

— Что надо, верблюд?

— В крепости укрыться. Так спокойнее будет.

— И верно — спокойнее, — поддакнул Абы и опять взялся стращать, но тут, кажется, перехватил. — Врагов много, нас — мало. Подойдет войско Есенея и Кожыка, разве мы с ним справимся? Даже крепость им не преграда.

— А зачем тогда мне прятаться в крепости? — в глазах Чокана промелькнула и погасла лукавая насмешка.

Абы понял, что наговорил лишнего:

— Нет, крепости им не взять. Это я о нашем ауле. Крепость к себе врагов не подпустит. Да и кто посмеет пойти против ружей и пушек?

— А почему бы наш аул не окружить людьми с ружьями?

Не сразу нашелся Абы и все-таки ответил:

— Кто же тогда крепость будет оборонять?

И поставил Чокана в тупик. Мальчик замолчал. Мальчик раздумывал. Но не таким человеком был Абы, чтобы останавливаться на полдороге.

— Я еще не все сказал. Твои отец с матерью велели мне передать…

Чокан встрепенулся, перебил Абы:

— А как они там себя чувствуют, что делают?

— Сам понимаешь, тебя ждут! Мать на себя непохожа. Плачет, дрожит от страха.