Промысловые были

– Это очень важно, и вы сейчас поймете. – В слове «очень» снова зазвучало мягкое «тчэ» с сильным придыханием. – Вы петчетесь о русском языке. – Голос был очень настойчивый, и Баскакову мгновенно представился рослый с костистым крепким черепом дед из тех, что на мероприятиях хулигански рвутся к микрофону, потрясая своими книгами. – И я как почтительный книготчэй внимательно тчытаю все ваши статьи. Я хотчу передать вам для петчати свою работу. Люди отчэнь бестчувственные – им тытчэшь пальцем, тытчэшь, но они не слышат. Так вот, мою работу… Там рассказывается, как вывести язык из-под удара. Поскольку тчысло семь является сакральным. – Звонящий говорил о своем труде, как некоем бесспорном и независимом от него самого факте, и Баскаков уже догадался в чем дело, – предлагается сократить колитчество букв до семи, но ввести в алфавит дополнительное катчэство: цвет. Каждая буква может иметь один из семи цветоу… Таким образом, если помножить тчысло оставшихся букв на колитчыство цветоу…

– Извините! Я не могу говорить, – прервал монолог Баскаков. Его уже потряхивало.

Анатолий продолжил:

– Ребята сейчас попробуют решить все… в обоюдных интересах… и вас ос-во-бо-дить от возможных неприятностей… – «Авто-мо-биль» и «ос-во-бо-дить» он произнес безо всякого усилия, словно его губы сами свободно повторили, побрякивая, неровности согласных.

Раздался звонок, Анатолий, раздраженно покачал головой и переглянулся с Напильниками. Баскаков не видел без очков номера:

– И утчытывая тчаяния книготчээу…

– Слушайте внимательно! – закричал Баскаков. – У меня к вам адресное предложенье: три буквы, но в цвете и звуке. Трудитесь. Вам позвонят.

Баскакова подлихораживало. Дело, глыбиной давившее целый год, навалилось и грозило привалить, если он споткнется об этот пэтээс, и уже сминалась Илларионычева инструкция: похоже, на нее предстояло плюнуть.

Зазвонил телефон. Анатолий возмутился:

– Да выключите вы его!

Звонил наконец Артем.

– Нас на связи не было, – говорил он негромко и приторможенно. – Да, идет машина. У них там одна улетела с дороги, скользко. Звоните. Нет. Сегодня не будет, – рассказывал Артем варено, будто одновременно рассматривая что-то невразумительное. – Комплектация у вас нормальная. С люком. Салон велюр. Звоните завтра.

Баскаков медленно опустил руку с телефоном:

– Ну, давайте, ладно. Только я не понимаю…

– Короче, делаем расторжения договора, – говорил Валера. – Это тысячи полторы. И снимаем с вас всю эту проблему. Вы уже не хозяин будете.

– Уже это не ваш головняк будет. А того человека, который купит, – вставил Сережа, желая окончательно успокоить Баскакова, – и который столкнется с той же проблемой, – как кувалдой добил Баскакова Сережа, тоже считая, что успокаивает. – Поэтому мы хотим вас обезопасить.

– Так, Серый, Жанка сможет нам расторжение сделать? Давай тогда на рынок едем. Жанка до скольки работает? Звони ей!

Еще минуту назад ни о ком, «кто купит», и речи не было. Баскаков чувствовал, как, не успев появиться, меркнет световым пятном внезапный человек, который столкнется с этим гиблым пэтээсом, и что он допускает это. Сдается, признает силу обстояний. Лестница кренилась и почти разваливалась на ступеньки, и он уже собрался выключить телефон, как позвонила Галька Подчасова:

– Игорек! Ты можешь приехать? У меня авария!

– Что такое?

– Машина на автопрогреве стояла и поехала, всех тут смяла! – почти срываясь на крик, она пыталась рассказать подробности.

– Подожди! Как поехала?

– Не знаю… – зарыдала Галя. – Наверное, я на скорости оставила…

– Жди, приеду. – Баскаков еле выдохнул. – От… ехарный пуп…

– Че там? – обеспокоенно спросили Напильники.

– На прогрев поставила на скорости. В «финик» впоролась.

– Жена? – еще более насторожились ребята.

– Подруга жены…

Напильники наконец пробились к Жанке, у которой долго было занято:

– Жан, ты сделаешь нам расторжение договора купли-продажи? Поняли. Да. С пэтээсом. Паспорт надо? Ясно. А щас скоко? Тогда завтра с утра.

Пауза.

– Короче… Договор купли продажи расторгаем. Прямо на пэтээсе пишем, что расторгнут. С печатью. Да. Смотрите, – особенно строго сказал Сережа-Валера, – если придут там из милиции – скажете, что приезжал этот… олень с Уссурийска…

– Да как он так приезжал? – возмутился Баскаков.

– Скажете, – подключился Анатолий, – приезжал пред-ста-ви-тель с Уссурийска, вернул деньги, забрал авто-мо-биль. Все, – сказал он недовольно и взгромоздился на верстак.

– Да. Приезжал по делам, – сказали Напильники. – Встретились. Все порешали миром. Спросят, когда – скажете: «Не помню, закрутился».

– Да никто не спросит, – пробурчал Анатолий, не отрываясь от телефона.

– Че, завтра тогда к десяти на рынок, – полуспросил-полуутвердил Сережа-Валера и, глянув на Баскакова, успокоенно кивнул и подытожил: – Тогда че? Советуйтесь с юристом. И звоните сразу.

– Да все нормально будет, – буркнул Толя.

На том и расстались.

Баскаков позвонил юристу. Тот куда-то ехал. Баскаков рассказал обстановку и спросил, как действовать.