Пророчество для Корнелии: любовь, война и предательство

Она здесь. Затаилась, и, кажется, едва дышит. Там… в потайной комнате за стеной с гобеленами. Я чувствую тихое дыхание, словно оно щекочет мне щёку, слышу её мысли мечущиеся между мной и Максимилианом, между отцом и придворными, снова я и король, потом вновь Максимилиан. Я стиснул зубы. Тьма тебя побери, мелкий гадёныш.

– Господа, столь поспешное заседание Совета обосновано дошедшими до нас тревожными слухами. Опуская все формальности, мы бы хотели сразу перейти к делу. Рубен Самрит, прошу, – король не любил долгие протокольные расшаркивания.

Шорох наполнил зал: зашуршали одежды, стулья заскользили по каменному полу, советники заняли свои места, и отец кузины Файно остался стоять в одиночестве.

Но не тут-то было. Антоний Крисп заговорил первым.

– Ваше Величество! Столь ли это необходимо? Донесения господина маршала я читаю с периодичностью в несколько недель. Ситуация у Врат остаётся неизменной. Нет причин для…

Король в нетерпении поднял раскрытую ладонь, заставляя его остановиться.

– Прошу не усугубляйте ваше положение, вы уже вызвали наше недовольство. Хватит об этом, к делу. Рубен прочитайте, наконец свой доклад. Я хочу, чтобы все с ним ознакомились.

Пристыженный, генерал вынужден был замолчать, возвратившись на место. Мне казалось, маршал Рубен сейчас лопнет от удовольствия, он так надулся от важности, что подобный исход был почти неминуем. Затем из его уст полился непередаваемый поток льстивой речи, который я всегда стараюсь пропустить мимо ушей.

– …благодарю за оказанное доверие. Итак, я вынужден доложить об ухудшающемся положении у Синих Врат. Чёрный проснулся. Мы регистрируем его атаки на внешние барьеры. Сильнее обычного, – он с осуждением стрельнул взглядом в сторону генерала. – Силы Защитников не безграничны и я бы хотел доложить о нашем критическом положении. Думаю, не стоит упоминать о том, что произойдёт, если барьеры рухнут. Прошу рассмотреть мои предложения по усилению барьеров. Мы несём большие потери, Слава Первым, ещё без смертельных исходов, но боюсь это ненадолго. Смены Защитников меняются чаще, чем обычно, силы ментальных атак таковы, что никто не выдерживает более пяти часов. Я опасаюсь худшего.

Рубен протянул королю несколько исписанных листков. Бегло пробежав по строчкам, тот взглянул на присутствующих. Маршал предусмотрительно сделал копии для каждого. Я до сих пор ощущал искры магии на листках.

– Как следует из моих выкладок, максимальные силы должны быть переброшены на усмирение Обитателя Врат и усиление гарнизона войск на вверенном мне приграничном форте. Как я неоднократно докладывал – ситуация с каждым месяцем всё более усугубляется. Я надеюсь теперь ни у кого не возникнет сомнений в этом. С увеличением Защитников, мы сможем беспрецедентно усилить наши щиты. Я уверен, что таким образом мы обезопасим себя от повторения прошлых ошибок, и не исключаю, что благодаря такой осмотрительности, мы однозначно оставим течение пророчества в нужном для нас русле. Благодарю.

Поклонившись королю, маршал с весьма довольным лицом, водрузился на место.

Мельком оглядывая советников, я с удовольствием отметил, что согласия в этом вопросе вряд ли удастся добиться путем переговоров. Каждый настроился тянуть одеяло на свою сторону.

Люблю, когда всё идет, так, как я того желаю.

Маршал Рубен и генерал Крисп были непримиримыми соперниками. Я точно знал: чтобы не предложил первый, второй всегда выступит против того. Не помню ни одного случая, чтобы они сошлись во мнении. Если один говорил утро – другой тут же возражал, что день. В лучшем случае поправлял, что утро довольно позднее, и уже совершенно точно день, а то и вовсе ночь, поскольку утро раннее и принято считать это время суток ночью. Никак ни утром.

Противостояние этих двоих началось ещё в Академии. Они всегда шли на равных, по силе Дара оба претендовали на высокие должности, однако Антоний Крисп из Старших Домов. Это и решило их судьбу, связав сильнее, чем узы брака. Один остался при дворе, второй отправился на границу, а затем к Вратам. Оба они знают друг о друге одно, – каждый уверен, что другой – выскочка. И если первый верил, что получил то, что заслуживал, то Рубен убежден в обратном.

План маршала прост – во что бы то ни стало, показать свою значимость, успешность, как тактика и командира, и вырваться, наконец, с окраины в центр. В Столицу и во Дворец, где конечно, ему самое место. По его разумению, несомненно. Посему Рубен собирал вокруг себя всё, что хоть как-то могло возвысить его над ненавистным генералом Защитников. Ведь не мог же он позволить ему хоть в чём-то себя превзойти. Но это бессмысленная гонка, в наши планы никак не входит возвышение Рубена. Впрочем, мне всегда приятно смотреть, как он пыжиться.