Прощай, оружие!

"To-night you will tell me everything," said Rinaldi. "Now I must go back to sleep to be fresh and beautiful for Miss Barkley."	- Вечером вы мне все расскажете, - сказал Ринальди. - А сейчас я должен еще поспать, чтобы явиться к мисс Баркли свежим и красивым.
I took off my tunic and shirt and washed in the cold water in the basin.	Я снял френч и рубашку и умылся холодной водой из таза.
While I rubbed myself with a towel I looked around the room and out the window and at Rinaldi lying with his eyes closed on the bed.	Растираясь полотенцем, я глядел по сторонам, и в окно, и на Ринальди, лежавшего на постели с закрытыми глазами.
He was good-looking, was my age, and he came from Amalfi.	Он был красив, одних лет со мной, родом из Амальфи.
He loved being a surgeon and we were great friends.	Он любил свою работу хирурга, и мы были большими друзьями.
While I was looking at him he opened his eyes.	Почувствовав мой взгляд, он открыл глаза.
"Have you any money?"	- У вас деньги есть?
"Yes."	- Есть.
"Loan me fifty lire."	- Одолжите мне пятьдесят лир.
I dried my hands and took out my pocket-book from the inside of my tunic hanging on the wall.	Я вытер руки и достал бумажник из внутреннего кармана френча, висевшего на стене.
Rinaldi took the note, folded it without rising from the bed and slid it in his breeches pocket.	Ринальди взял бумажку, сложил ее, не вставая с постели, и сунул в карман брюк.
He smiled,	Он улыбнулся.
"I must make on Miss Barkley the impression of a man of sufficient wealth.	- Мне нужно произвести на мисс Баркли впечатление человека со средствами.
You are my great and good friend and financial protector."	Вы мой добрый, верный друг и финансовый покровитель.
"Go to hell," I said.	- Ну вас к черту, - сказал я.
That night at the mess I sat next to the priest and he was disappointed and suddenly hurt that I had not gone to the Abruzzi.	Вечером в офицерской столовой я сидел рядом со священником, и его очень огорчило и неожиданно обидело, что я не поехал в Абруццы.
He had written to his father that I was coming and they had made preparations.	Он писал обо мне отцу, и к моему приезду готовились.
I myself felt as badly as he did and could not understand why I had not gone.	Я сам жалел об этом не меньше, чем он, и мне было непонятно, почему я не поехал.
It was what I had wanted to do and I tried to explain how one thing had led to another and finally he saw it and understood that I had really wanted to go and it was almost all right.	Мне очень хотелось поехать, и я попытался объяснить, как тут одно цеплялось за другое, и в конце концов он понял и поверил, что мне действительно хотелось поехать, и все почти уладилось.
I had drunk much wine and afterward coffee and Strega and I explained, winefully, how we did not do the things we wanted to do; we never did such things.	Я выпил много вина, а потом кофе со стрега и, хмелея, рассуждал о том, как это выходит, что человеку не удается сделать то, что хочется; никогда не удается.
We two were talking while the others argued.	Мы с ним разговаривали, пока другие шумели и спорили.