Прощай, оружие!

"We are both wounded a little."	- Ранены оба, но легко.
"Can Gordini drive?"	- Гордини сможет вести машину?
"I don't think so."	- Едва ли.
They dropped me once more before we reached the post.	Пока мы добрались до пункта, они уронили меня еще раз.
"You sons of bitches," I said.	- Сволочи! - сказал я.
"I am sorry, Tenente," Manera said. "We won't drop you again."	- Простите, tenente, - сказал Маньера. - Больше не будем.
Outside the post a great many of us lay on the ground in the dark.	В темноте у перевязочного пункта лежало на земле много раненых.
They carried wounded in and brought them out.	Санитары входили и выходили с носилками.
I could see the light come out from the dressing station when the curtain opened and they brought some one in or out.	Когда они, проходя, приподнимали занавеску, мне виден был свет, горевший внутри.
The dead were off to one side.	Мертвые были сложены в стороне.
The doctors were working with their sleeves up to their shoulders and were red as butchers.	Врачи работали, до плеч засучив рукава, и были красны, как мясники.
There were not enough stretchers.	Носилок не хватало.
Some of the wounded were noisy but most were quiet.	Некоторые из раненых стонали, но большинство лежало тихо.
The wind blew the leaves in the bower over the door of the dressing station and the night was getting cold.	Ветер шевелил листья в ветвях навеса над входом, и ночь становилась холодной.
Stretcher-bearers came in all the time, put their stretchers down, unloaded them and went away.	Все время подходили санитары, ставили носилки на землю, освобождали их и снова уходили.
As soon as I got to the dressing station Manera brought a medical sergeant out and he put bandages on both my legs.	Как только мы добрались до пункта, Маньера привел фельдшера, и он наложил мне повязку на обе ноги.
He said there was so much dirt blown into the wound that there had not been much hemorrhage.	Он сказал, что потеря крови незначительна благодаря тому, что столько грязи набилось в рану.
They would take me as soon as possible.	Как только можно будет, меня возьмут на операцию.
He went back inside.	Он вернулся в помещение пункта.
Gordini could not drive, Manera said.	Г ордини вести машину не сможет, сказал Маньера.
His shoulder was smashed and his head was hurt.	У него раздроблено плечо и разбита голова.
He had not felt bad but now the shoulder had stiffened.	Сгоряча он не почувствовал боли, но теперь плечо у него онемело.
He was sitting up beside one of the brick walls.	Он там сидит у одной из кирпичных стен.
Manera and Gavuzzi each went off with a load of wounded.	Маньера и Гавуцци погрузили в свои машины раненых и уехали.
They could drive all right.	Им ранение не мешало.