Прощай, творение

- Лично я - вполне.

И говорит она очень уверенно для женщины, до последнего желавшей уничтожить мир. Франц с Гуннаром переглядываются, Гуннар коротко кивает, видимо, за них обоих.

- Давайте сделаем это побыстрее, Адам не может долго оставаться один, - говорит Кристания.

Габи жует печенье, вид у нее совершенно невозмутимый, как будто в другом месте и в другое время она себя совершенно не представляет. Куница у нее на руках кивает.

Ливия молчит дольше всех, и Артем смотрит на нее с непониманием. Она ведь все придумала, она всех собрала, она больше всех хотела уничтожить Шаула, что же ее останавливает?

- Я готов, - говорит Артем почти укоризненно.

Ливия еще некоторое время не отвечает, а потом говорит едва слышно:

- Разумеется.

Они идут через поле, коровы на этот раз жуют червей, доставая их из-под земли. Некоторые из них, впрочем, уплетают одну из своих падших товарок. Артем вскидывает брови, потом пожимает плечами. Куница провожает коров тоскливым, почти влюбленным взглядом.

Коровы не обращают на них ровно никакого внимания. Артем им даже завидует, ничего-то их не волнует, ничего не тревожит. Когда одна из коров умирает, они съедают ее, а весной вместо нее, наверное, рождается новая.

Хорошая у них здесь жизнь, спокойная. Не то, что у Артема. Артем бы не отказался до скончания веков лежать в поле и смотреть, как восходит луна. Или хотя бы оказаться сейчас дома, где мама и бабушка, и никогда ничего не происходит. Однако у него этой возможности нет. Артем смотрит на Гуннара, выражение лица у него непроницаемое. И, тем не менее, Артем почему-то уверен, что теперь Гуннар в курсе, что он завидует коровам. Надо же, еще пару лет назад Артем мечтал об удивительной жизни и чтобы от него непременно зависели судьбы мира. А теперь ему страшно, когда от него зависит его собственная судьба.

Они проходят в зал, осматриваются, будто в первый раз. Габи ставит куницу, говорит:

- Мы с Кристанией взяли твою одежду, долбанутое животное. Иди, стань человеком и оденься.

Шаги их отдаются от высоких стен, Артем чувствует какую-то общую торжественность момента. Вот они в далеком, жутком месте делают убийственно важное дело. Куница бежит в подвал, за ней следует Кристания с одеждой. Артем вдыхает запах Аменти и думает, что однажды Ливия любила это место. Он берет Ливию за руку, она смотрит на Артема, будто не совсем понимая, что он здесь делает.

- Прости, - говорит Ливия. - Я задумалась.

- Вспоминаешь, что здесь было раньше?

- Да, - говорит Ливия. - Думаю самое время.

Она обнимает Артема, а ведь никогда раньше не обнимала, треплет его по волосам.

- Не бойся, хорошо? Мы все отлично придумали. Станем свободными, и с миром все тоже будет хорошо. А знаешь что, когда все закончится, давай с тобой отправимся в Грецию снова, только надолго? Там тепло, есть море, замечательное солнце. Там даже йогурт может быть вкусным. И я буду учить тебя новым ритуалам, познакомлю с местными колдунами. Кроме того, тебе нужно знать греческий.

Говорит Ливия голосом, совершенно лишенным грусти, и Артем от ее веселых, нежных обещаний чувствует себя успокоенным. Всегда грустившая прежде, Ливия скоро освободится, и все станет иначе.

- А с нашим кабалом мы еще встретимся? - спрашивает Артем.

- Да, - говорит Ливия. - Хотя не скоро. Ты что не заметил, что они не слишком приятные люди?

Возвращается Раду, он впервые одет нормально, и отсутствие кислотного цвета шубы на нем кажется Артему странным и непривычным, почти тревожащим. Они все, один за одним, как в первый приезд сюда, поднимаются наверх. Только на этот раз Артем знает весь свой кабал, успел к нему привязаться.

День в самом разгаре, и солнечный свет пробивается сквозь окна. Артем рад, что на этот раз им не приходится пробираться по коридору в полной темноте. Ливия идет впереди, она ведет их в комнату, которую Артем не видел прежде. Просторная комната, где висит оружие. Какой рай для реконструкторов, думает Артем, рассматривая мечи и топоры. В каменном сундуке, все еще лежат черные мантии. Артем и Габи начинают смеяться одновременно, но, наверное, по разным причинам. Мантии, нетронутые сыростью, хорошо сохранившиеся и все же чудовищно старые, вдруг преображают их. И вот Гуннар одевший мантию поверх своего дорогого костюма, уже не тот, похожий на КГБшника мужчина, а Раду не выглядит, как молдавский сутенер, и в Айслинн исчезает кокетство, и даже Ливия приобретает какую-то особенную величественность.

Все они будто разом теряют тысячу лет, которую они прожили и становятся средневековыми, жуткими колдунами. Даже черты их, кажется, немного меняются. И Артем думает, кем же они были раньше. Впрочем, это вопрос решенный - чудовищами.

Мантии достаются и остальным. Габи ее мантия длинна и волочется за ней по полу.

- Н-да, - говорит она. - Ничего не изменилось с тех пор, как я в последний раз ее надевала.

Кристания в мантии выглядит еще более жутко, чем обычно.

- Тебе не хватает косы, - говорит Франц.

- Очень остроумно. Тебе не хватает шрама на лбу, Гарри, - фыркает Кристания.

- Я похож на ситха? - спрашивает Артем.